Тайные страсти - [37]

— Некоторое время ей придется провести в постели, но причин для беспокойства нет, она вне опасности. А ты собираешься за ней ухаживать?

— Хотела бы, — вздохнула Алехандра, — но не знаю как.

— Ну это несложно. Ваш семейный врач все тебе объяснит.

— Наш семейный врач? — в комическом ужасе воскликнула девочка, широко раскрывая глаза. — Да ведь этот древний старик умеет только пичкать пилюлями. Пожалуйста, доктор, лучше вы сами лечите мою маму!

— Твой отец этого не хочет, — коротко сказал Себастьян, не желая больше ничего объяснять, но затем не удержался и добавил: — Во всяком случае, тебя я всегда готов лечить бесплатно, можешь обращаться ко мне.

— Почему? — изумилась Алехандра.

— А ты мне нравишься!

У Себастьяна было прекрасное настроение, поэтому и приход Марии Алехандры он воспринял как еще одно приятное событие. Однако она была удивительно грустной, если не сказать мрачной. Себастьян догадался, что она хочет ему что-то сказать, и быстро избавился от девчонок (Алехандра была вместе с Пачей), которые отправились навестить Дельфину. Когда они с Марией Алехандрой остались в ординаторской одни, он спросил:

— У тебя что-то случилось?

Она лишь вздохнула и села в кресло, не решаясь сразу сказать ему о том решении, к которому она пришла всего десять минут назад, взволнованная неожиданной встречей со своим прошлым, представшим перед ней в образе все так же влюбленного в нее Камило Касаса. Он знал все ее тайны и был другом Мартина, приятеля Себастьяна. «Зачем оттягивать это болезненное состояние, — говорила себе Мария Алехандра, — ведь когда он узнает обо мне всю правду, наше расставание будет гораздо мучительней. Нет, лучше сделать это сейчас, все равно у нас ничего не получится».

— Себастьян… — запинаясь произнесла она, — думаю, мы должны прекратить наши отношения. Пока не поздно, нам лучше расстаться.

Меньше всего он ожидал услышать от нее подобные вещи, а потому так растерялся и побледнел, что Мария Алехандра чуть было не пожалела о только что сказанном. В глубине души она понимала, что была с ним не совсем искренней, и, говоря о необходимости расставания, желала услышать его бурные протесты — он должен был попытаться переубедить ее, лишний раз доказав, что жить без нее не может. Все это было естественным женским кокетством, естественной, хотя и жестокой игрой, с помощью которой женщины овладевают мужскими сердцами. И если бы Себастьян повел себя неожиданно, хладнокровно согласился бы со всем, что она говорит, то Мария Алехандра была бы так шокирована, что скорее всего сама бросилась бы ему на шею. Однако, Себастьян был слишком простодушен, чтобы разбираться в хитроумном лабиринте женской души, а потому отреагировал именно так, как и ожидала Мария Алехандра, то есть по-настоящему испугался и дрожащим голосом пролепетал:

— Но почему? Что ты такое говоришь?

Чуть позже, вспоминая этот разговор, сам Себастьян решил, что лишь чудом избежал катастрофы. Он уже не помнил все свои лихорадочные уговоры и клятвы в любви, главное, что цель была достигнута — Мария Алехандра согласилась перенести этот разговор и ничего пока не решать. Теперь предстояло выяснить: что же случилось за те несколько часов, пока он делал операцию, поскольку даже известным женским непостоянством нельзя было объяснить столь резкую перемену? От Мартина он уже знал, что Мария Алехандра познакомилась с Камило Касасом, но это ничего не проясняло, разве что этот сенатор… совершенно неотразим. Гораздо правдоподобнее выглядело другое объяснение: Мария Алехандра откуда-то узнала о том, что он состоял в любовной связи с ее родной сестрой и в порыве ревности решила разом со всем покончить.

— Что у тебя такого в крови, что ты всем нравишься? — допытывалась Пача, когда они с Алехандрой вернулись домой и, сидя в спальне в пижамах, обсуждали события прошедшего дня.

— Честное слово, не знаю, — отвечала Алехандра, расчесывая волосы.

— Надо мне тяжко заболеть… Ты, как сестра, дала бы мне немного своей крови, а переливание сделал бы этот замечательный хирург… — мечтала Пача. — Может, и я тогда буду пользоваться таким же успехом, как ты?

— Глупенькая моя сестричка, — Алехандра звонко поцеловала Пачу, — ты заставляешь меня чувствовать себя виноватой, потому что Бог знает что о себе вообразила. А на самом деле ты очень красивая, только одеваешься не так, как надо.

— Хуже ничего не могла придумать? — недовольно надула губы Пача.

— Нет, я серьезно, — продолжала Алехандра, — ты просто внушила себе, что у тебя комплекс неполноценности, и сама же от этого мучаешься. Знаешь, что пишут в журналах мод? Чтобы тебя считали красивой другие, ты сама должна считать себя красивой! Тебе это совсем несложно понять, ведь ты у меня такая умная девушка.

— Не хочу быть умной! — взорвалась Пача. — Лучше быть не умной, а такой, чтобы все мужчины на улице оглядывались и смотрели тебе вслед. Эх, нашлась бы какая-нибудь добрая фея и превратила бы меня из Золушки в прекрасную принцессу, а этого идиота Рикардо в осла, чтобы можно было запрячь его в мой экипаж!

Алехандра звонко расхохоталась, вспомнив, как совсем недавно познакомила Пачу с Рикардо, приятелем Фернандо; и, разумеется, за то время, что они оставались вдвоем, Пача успела с ним вконец разругаться. Глядя на смеющуюся сестру, Пача не удержалась и тоже улыбнулась.