Тайные страсти - [19]

— Я заметил — спокойным тоном продолжал он, — что супруга сенатора Самуэля Эстевеса явно жаждет наслаждения… Все было предельно просто, ты сама пошла за мной, Дельфина. Я был тебе нужен в тот момент.

— Ложь, ложь, какая же это гнусная ложь, — в отчаянии качала головой Дельфина, — ты просто решил отделаться от меня, потому что я тебе надоела…

— Вовсе нет. — Он покачал головой. — Просто должен же я быть честен хотя бы перед самим собой. — Сказав это, он тут же подумал, что его честность, будет стоить стольких слез этой в общем-то ни в чем не повинной женщине. — Я не люблю тебя. При этих словах она вздрогнула как от удара. — Все это была только игра, которой пора положить конец. Теперь мне пора вновь налаживать свою жизнь, потому что нельзя постоянно жить одной местью.

— Не бросай меня, — Дельфина сказала так жалобно, что он слегка поморщился от невольной и непрошеной жалости. — Умоляю тебя, забудем все, что только что наговорили друг другу, только не уходи от меня. Я не могу и не хочу без тебя жить!

В этом отчаянном восклицании было столько страсти, что Себастьян понял: то, что для него было лишь местью, для Дельфины являлось чем-то гораздо большим…

— Мне очень жаль, Дельфина, — как можно мягче сказал он, — честное слово, я очень сожалею. Я сейчас сам себе противен, поэтому не заставляй меня испытывать то же чувство к тебе.

— Ты лжешь! — снова всхлипнула она. — Ты ласкал и целовал меня по-настоящему…

— Прощай! — Себастьян повернулся и вышел из комнаты.

Оставшись одна, Дельфина долгое время сидела, не шевелясь и уставившись в одну точку.

— Ложь? — наконец, прошептала она. — Все было ложью?! Я не верю, Себастьян. Не могу поверить…

Мария Алехандра была так взволнована известием о предстоящем отъезде ее дочери за границу, что немедленно отправилась к Эулалии, которая встретила ее с распростертыми объятиями:

— А я уж думала, ты забыла меня, — проговорила она, выбежав навстречу своей подопечной в небольшой церковный дворик. Они радостно обнялись и поцеловались.

— Нет, просто столько всего случилось, Эулалия. — Мария Алехандра вытерла невольные слезы и присела на скамью, усадив монахиню возле себя.

— Да уж, — насмешливо кивнула та, — но об этом я теперь узнаю только из газет. Ну, рассказывай, ты была на дне рождения дочери?

— Она у меня просто красавица, — кивнула Мария Алехандра. — Я была на празднике. Мы даже перебросились с ней парой слов. Но дело не в этом. Сегодня она впервые обратилась ко мне за помощью.

— Прекрасно! — просияла монахиня. — Так чего же ты хнычешь? Почему такой кислый вид?

— Ее хотят отправить учиться за границу…

— Что?! — Эулалия нахмурила густые сросшиеся брови. Несколько минут она раздумывала, потом сказала: — Впрочем, я даже не хочу спрашивать, чья это затея… Знаешь, девочка, благодари Бога, что ты пришла ко мне. Эулалию не проведешь! Так что вытри слезы и ступай за мной!

Мария Алехандра недоуменно поднялась со скамьи, не понимая решительного настроя монахини.

— Что ты собираешься делать?

— Прежде всего выйдем на улицу и поймаем такси. Ты должна научиться отстаивать все то, что тебе принадлежит по праву. Все, слышишь, в том числе и любовь собственной дочери. Едем, объясним все это сенатору…

Мария Алехандра испугалась и хотела отказаться, но было уже поздно. Они вышли на улицу, Эулалия отчаянно замахала рукой, и у тротуара остановилась желтая машина такси. Эулалия распахнула дверцу и жестом приказала Марии Алехандре садиться.

— А если он нас не примет? — с трепетом спросила Мария Алехандра, чувствуя, что наступает один из тех решительных моментов, которые многое меняют в жизни человека.

— Пусть только попробует, — ответила неунывающая монахиня и, усмехнувшись, добавила: — Я отлучу его от церкви.

Однако им повезло — Кармен, секретарша сенатора, отошла в этот момент к факсу, и они беспрепятственно проникли в кабинет Эстевеса. Эулалия шла первой, и именно ей достался разъяренный взгляд Самуэля:

— Что это значит? Кто вы такая? — Тут он заметил ее спутницу. — Мария Алехандра, в чем дело?

— Мы пришли поговорить о моей дочери…

— Можете не осторожничать, сенатор, — тут же перебила ее Эулалия, с грозным видом приближаясь к письменному столу, за которым сидел Эстевес, — мне все известно. Я знала Алехандру еще совсем малышкой.

— Вот как? — Сенатор встал с кресла и вышел из-за стола. — Начало разговора очень напоминает шантаж…

— Выбирай выражения, Самуэль, — резко произнесла Мария Алехандра, — Эулалия не только служит Богу, но и является моей единственной подругой. Вот почему я и просила ее прийти сюда со мной… — Она сделала паузу и вдруг выпалила: — Тебе не удастся отправить мою дочь за границу!

Сенатор нажал кнопку селектора:

— Перла, ни с кем меня не соединяй и передай Кармен, что я ею недоволен.

Он подошел к Марии Алехандре, словно не замечая стоявшую рядом Эулалию.

— Ну что ж, давай поговорим. Но запомни, Мария Алехандра, это будет наш первый и последний разговор на данную тему!

— Я согласна. — Мария Алехандра смотрела в мрачные глаза Эстевеса и ощущала темную, злую силу, которую излучал этот человек. Как хорошо, что с ней Эулалия! Она оглянулась на монахиню и твердым голосом продолжила: — Пусть моя дочь никогда не узнает правды о своем рождении и того, кто ее настоящая мать. Пусть она никогда не узнает, насколько бесчестными людьми оказались вы с Дельфиной. Но я требую, да, требую, чтобы мне не препятствовали встречаться с Алехандрой, и настаиваю на том, что я знала о ее жизни все! Не смей отправлять ее за границу!