Тайные сестры - [3]

«Не может быть, – попыталась уговорить себя Кристи. – Я, должно быть, ошиблась. Прошло уже двенадцать лет. Я ведь на самом деле совсем не знаю Джо-Джо».

Но это была неправда. Она отлично помнила, как вел себя красивый белокурый ребенок, когда был чем-то испуган. А сейчас Джо-Джо была явно напугана.

ГЛАВА 2

Телефон снова зазвонил, напомнив Кристи, что она в редакции журнала «Горизонт».

– Маккенна слушает, – машинально произнесла она, сняв трубку.

– Наконец-то, – послышался голос Эми, секретарши. – Мира меня уже достала, звонит через каждые две секунды. Зайди к ней.

– Сейчас? Вообще-то я в отпуске.

– Ты должна была хотя бы сказать, где тебя искать в случае чего.

– Мне кажется, я не обязана отчитываться, где и как я провожу отпуск.

– Скажи это Мире.

Кристи повесила трубку. Она чувствовала, что ей предстоит неприятный разговор, поэтому постаралась взять себя в руки.

Мира, заместитель главного редактора, была непонятна и, пожалуй, неприятна Кристи. Она казалась ей гладкой и полированной, как мрамерный шар, и такой же холодной. Кристи и Мира не сходились ни в чем, начиная с политических взглядов и кончая манерой одеваться. Мира никогда бы не надела того, что не одобрялось высокой модой, о которой писал журнал «Горизонт». Кристи уже давно поняла: что хорошо смотрится на манекенщицах, не обязательно пойдет ей, Кристи Маккенна.

Телефон снова зазвонил, напомнив Кристи, что Мира ждет.

Ругаясь про себя, Кристи направилась к кабинету заместителя главного редактора. Поколебавшись с минуту около двери, она решительно шагнула в комнату.

– Вызывала?

Мира испуганно оторвалась от фотографий, которые рассматривала, и быстро сняла очки в черепаховой оправе, словно не хотела, чтобы кто-нибудь увидел ее в них. – Что-то я не слышала, чтобы ты постучала.

– Извини, я не стучусь с тех пор, как Ховард однажды пошутил, что уволит меня, если я буду слишком строго соблюдать формальности.

Мира холодно улыбнулась и поправила пиджак светло-голубого цвета. И пиджак Миры, и ее плиссированная юбка были от Питера Хаттона. Она поднесла руку с наманикюренными ногтями к тоненькой нитке жемчуга – единственному украшению, которое она носила, и принялась перебирать жемчужины, словно пересчитывая их. Воцарилась пауза.

Наконец Мира кинула взгляд на бронзовые часы, стоявшие на ее столе.

– Сотрудники обязаны приходить на работу к девяти, за исключением случаев, оговоренных заранее, – строго произнесла она.

«Скорее бы Ховард вышел из больницы», – подумала Кристи, а вслух сказала:

– Разумеется. Но вообще-то я в отпуске. Мне еще больше месяца гулять.

Мира улыбнулась. Улыбка ее была такой же тонкой и холодной, как и нитка жемчуга.

– Закрой, пожалуйста, дверь и присаживайся.

Кристи закрыла дверь и села, выжидающе глядя на Миру.

– Ховард вчера умер.

У Кристи сжалось сердце. Ховард Кесслер был болен СПИДом. За прошедший год его три раза клали в больницу, но каждый раз он выписывался и возвращался к работе, похудевший и тихий, но по-прежнему остроумный и деятельный. В конце концов все сотрудники поверили, что Ховард все-таки выкарабкается, а тем временем врачи найдут средство от СПИДа.

Кристи закрыла глаза, пытаясь справиться с подступившим к горлу комком.

– С завтрашнего дня, – объявила Мира, – я главный редактор.

– Поздравляю, – выдавила наконец Кристи.

– Спасибо. Несмотря на наши… разногласия в прошлом, я надеюсь, мы найдем общий язык.

Кристи молча кивнула. Ховарда больше нет. Мозг отказывался понять это.

– Теперь направление журнала изменится, – донесся бесстрастный голос.

Все же удивительно, что они, Кристи Мак-кенна и Ховард Кесслер, такие разные, непохожие друг на друга люди, совершенно одинаково понимали, как с помощью одежды и украшений подчеркнуть индивидуальность человека. Куда Мире до Ховарда!

– Я подумала насчет твоей статьи об алмазах. Мне кажется, ты слишком преувеличиваешь значение всех этих новых… – Мира замолчала, пытаясь подобрать слова.

Кристи тоже молчала, не желая помогать ей.

– Одним словом, мне непонятно твое, на мой взгляд, провинциальное предубеждение против признанных модельеров, – наконец сформулировала свою мысль Мира.

Кристи едва сдержалась. Сначала она спокойно заявляет о смерти Ховарда, а теперь еще критикует статью, которую Ховард считал одной из лучших статей Кристи!

– Я писала о новых тенденциях, о молодых интересных художниках, – как можно спокойнее ответила Кристи. – Что, я их перехвалила или была слишком строга к старым фирмам, дающим у нас рекламу?

– Ты считаешь, что рекламодатели могут мне что-то диктовать? – возмутилась Мира.

– А им этого и не нужно делать. Еще Ховард говорил, что ты всегда отдаешь предпочтение тем, кто хорошо платит.

Мира словно не слышала ее.

– Твоя статья на веки вечные отправляется в архив, – подытожила она. – У меня есть для тебя кое-что поважнее. – И выпрямилась в кресле.

Кристи разозлилась, впрочем, скорее на себя, чем на Миру. Как наивна она была! Ей-то казалось, что достаточно стажа и имени, чтобы иметь полную свободу писать все, что хочешь.

Как она ошибалась! Десять лет работы на «Горизонт» оказались мыльным пузырем – большим, блестящим и непрочным.