Тайные секты - [4]

Тайные сектаторы истинного Христа Спасителя почитают богочеловеком, но таким же, как и их «христы изобретенные». Чудеса, им сотворенные, самая крестная смерть и воскресение суть, по мнению некоторых кораблей, одно лишь иносказание. Они не поклоняются иконам и кресту, хотя и употребляют их даже при некоторых своих обрядах. Литургию и другие церковные службы отвергают, говоря, что одно и то же читать и петь во веки веков без малейшей перемены есть дело мертвое, а богу всегда надо петь «песнь нову». Поэтому они и поют свои песни, большею частью отличающиеся бессмыслицей, но не лишенные печати какого-то дикого, фанатического вдохновения. Поют их на голоса простонародных песен. Говорят, что молиться надо одной только молитвой господней, как повелел Иисус Христос, и кроме того, петь духовные песни и псалмы. Но, как сказано было прежде, все они исполняют церковные обязанности усерднее настоящих православных, бывают в церкви за каждою службой, исповедуются и причащаются по четыре раза в год, и потому считаются людьми самыми усердными и благочестивыми. К этому надо еще присовокупить, что они, основываясь на словах евангелия: «не пекитесь о завтрашнем дне», уклоняются от работ и представляют из себя общество тунеядцев.

Тайные секты держатся на Руси с древнейших времен. Они несравненно старее раскола-старообрядства, отделившегося от единения церковного только два столетия тому назад. Следы этих сект, правда, не совсем ясные, замечаются еще во времена святого князя Владимира. При нем пришельцы из-за Дуная принесли на Русь не одну чистую пшеницу вселенского учения, но и плевелы, которыми издавна была обильна почва Византии. С течением времени, в продолжение девяти почти веков, учение тайных сект, занесенных в Россию одновременно с христианством, видоизменялось, подвергалось разносторонним влияниям. Дохристианские понятия наших предков, языческие воззрения русевших и сливавшихся с славянским племенем народов финского племени, религиозные идеи, заносимые от времени до времени с Запада, наконец собственные измышления пытливых русских людей, все, в свою очередь, отражалось на духе и развитии этих сект. Конечно, исследователи русских тайных учений никогда не отыщут непрерывной струи от богомилов, пришедших на Русь при Владимире, до подполковницы Татариновой, скакавшей в Михайловском дворце, или до прыгуна Максима Рудометкина (он же и Комар), короновавшегося в деревне Никитиной, Александропольского уезда, Эриванской губернии, 19-го декабря 1857 года. Но тем не менее нельзя отрицать связи между этими явлениями, отстоящими друг от друга на целые восемь столетий. Письменные памятники старины не представляют нам почти никаких данных для точного и подробного определения, каким образом развивались в русском народе тайные секты, но отрывочные указания летописей, некоторые места других произведений старинной нашей письменности, наконец сказания и предания современных сектаторов могут нам дать хотя некоторые указания на то, что секты, о которых идет речь, столь же древни в России, как и само христианство.

Ересь богомилов, названная так по имени своего основателя, попа Богумила, появилась в IX или X столетии в единоплеменной нам Болгарии, тогда еще самостоятельной, имевшей своего царя и свою автокефальную церковь. Произошла она из смешения понятий павликианских с манихейскими. Павликиане, отвергавшие церковную иерархию, установленный раз навсегда порядок богослужения, не признававшие таинств и верившие в два самостоятельные начала: доброе и злое, были очень сильны в Азии, откуда император Иоанн Цимисхий решился вооруженною рукой выселить их в Европу, где, по мнению его, они не могли быть так опасны для Византийской империи, как вдали от столицы, на далеких окраинах государства. Цимисхий поселил павликиан во Фракии, на границе Болгарии; с ними же переселены были и многие из последователей Манеса, известные под именем еретиков-манихеян, которые также признавали дуализм, заимствовав его из религии Зердушта. Учения тех и других проникли в иную еще тогда церковь болгарскую, и там образовалась ересь богомильская. Она соединила в себе дуализм, общий павликианам и манихейцам, с строгим аскетизмом манихеев, и до того существовавшим уже в болгарских монастырях.[13]

У аскетов-манихеян нередко бывали примеры оскопления. Были они и у богомилов. Во времена святого Владимира в Россию пришло много православного духовенства, но так как богослужение должно было производиться на языке славянском, которого греки не разумели, то, конечно, пришедшие к предкам нашим попы в большинстве были болгаре. Между ними весьма легко могли попасть на Русскую землю и последователи возраставшей тогда секты богомилов. Они-то, конечно, и были первыми насадителями на русской почве учения тайных сект. Через шестнадцать лет после крещения Руси, еще при жизни Владимира, один из таких насадителей был осужден в Киеве. Это был монах, скопец Адриан, который, по известию «Никоновской летописи», в 1004 году хулил церковь, ее уставы и обряды и духовенство. Митрополит Леонтий, отлучив Адриана от церкви, посадил его в тюрьму, где скопец раскаялся.