Тайные сады Могадора - [14]
Хассиба обошла все уголки сада-сироты. На следующий день после кончины отца почувствовала: каждый цветок, каждое растение имели какую-то собственную незримую, неразрывную связь с исчезнувшим садовником. Вдруг ощутила, что все они требуют его возвращения.
Сперва ей это показалось излишне надуманным, неким отражением ее собственной тоски. Но мало-помалу она осознала, что ее первоначальное впечатление оказалось исключительно тонким и истинным. Что привязанность между человеком и его цветами или между цветами и садовником значительно глубже, нежели все ее догадки, вместе взятые.
Не раз ей приходилось слышать истории о том, как растения становились зеркальным отражением, живым зеркалом садовника. Вспомнила особый цветок, который его хозяйка назвала точным цифровым оттиском ее самой. Среди историй бабушки была одна о некой Фатиме, которая перед отъездом из Могадора поручила подруге ухаживать в ее отсутствие за многочисленными цветами. Среди прочих там был один, самый что ни на есть ее любимый: огромный, по имени Нетерпеливость, поскольку обращался к солнцу с невообразимой скоростью. Можно сказать, он почти физически ощущал смену места расположения, когда его ставили ближе к свету или, напротив, задвигали в сумрак жилища. Словно кто-то за окном позвал его, а он всем телом принимался вертеться, лишь бы ответить лучу света.
Как ни старалась верная подруга ухаживать за ним, сколько усилий ни прилагала, следила даже внимательнее, чем за всеми остальными, но ничто не смогло уберечь странный цветок. Мало-помалу он шевелился все медленнее, погрустнел, выцвел и в конце концов зачах совсем. Нетерпеливость не могла прожить без Фатимы. Садовница пропала, и растение распрощалось с жизнью, найдя свой способ последовать вслед за хозяйкой.
Хассиба знала, что отец ее подобным непостижимым образом связал свою жизнь с садом. И целый сад превратился в настоящее зеркало, которое хранило отражение давно и хорошо известного ей человека. Образ отца долгие годы влиял и формировал особый облик этого уголка природы. И теперь, пожалуй, только она одна была в силах расшифровать тайные знаки растений. Мысль, что целый сад в одночасье может погибнуть от тоски и печали, последовав за ее отцом, как это случилось с цветами Фатимы, ввергала Хассибу в уныние, лишала покоя, вызывала лихорадку и озноб. Казалось Хассибе, что, случись такая беда, она потеряет отца во второй раз.
Несколько недель не решалась она вернуться в сад. Приходила в трепет от одной только мысли, что все растения подают ей — именно ей — с невиданной силой знаки, что они кричат и страдают от боли: их покинул отец. Наконец она решилась — и вошла. С удивлением обнаружила, что растения по-прежнему ведут какую-то странную жизнь. Размытый, неясный образ отца они все еще хранили в себе, но образ этот принял тревожные, пугающе большие и дикие черты. Будто нечто ужасное в самой сущности покойного проросло, буквально расцвело среди растений и теперь кричало. Сад, прежде такой спокойный и умиротворенный, превратился в стон, плач, в горькую утрату. И тогда к Хассибе пришло осознание: ничто не в силах вернуть его к прежней жизни.
Сей уголок Могадора, ныне безудержно цветущий, широко раскинувший корни так, что они грозят проломить стены, где деревья гнутся под тяжестью плодов, для нее был укрытием, задушевным пейзажем, который она не в силах была вырвать из своих размышлений. Он был для нее тихой песней, льющейся откуда-то изнутри, — песней, которую она слышала всякий час беспрестанно.
Полный печали голос заглушал даже биение собственного ее сердца. Месяцы спустя Хассиба проводила ночи, уединившись со мной, сея и пожиная урожай нежности, ласки и прочих восхитительных плодов безудержной страсти. Словно любовь, взращенная буйным воображением и фантазиями, которые и сами по себе со всею очевидностью утверждают торжество жизни, служила ей возможностью вычеркнуть малейшие следы смерти, коих немало накопилось у нее на душе.
Каким-то непостижимым образом и мы сами превратились в цветы сада ее отца. Однажды Хассиба поведала мне свой сон:
— Вчера мне приснилось, что ты накрепко связывал узлами твои и мои ласки и нежности. Узлы оказались цветами. Они прорастали прямо из нас, из наших тел: давали побеги, распускались и исчезали. Мы полностью отдавались своему новому делу, рождая все новые и новые цветы. Однажды ночью мы измыслили всевозможные цветы и плоды нашего воображаемого сада нежности и ласк. Вырастили и распустили корни. И эти корни все крепче связывали нас.
8. Грезы теней
Каждый миг наполнял меня удивлением при мысли о том, что значила для Хассибы наша встреча. Я и представить себе не мог, как бесконечно много смерти сокрыто в каждом нашем жесте, ласке, поцелуе. Будто с каждым поцелуем, миллиметр за миллиметром, мы стирали ее следы. Радость от дотошно-кропотливой любви, от детально сконструированного сладострастия, которыми мы жили, борясь, подобно неисчислимому воинству муравьев, что готовятся проглотить тигра смерти. Зверя, устроившего логово и спящего внутри Хассибы.
В конце концов я возжелал, чтобы по ночам наша сомнамбулическая любовь встречалась в полном мраке с гулкой чернотой отсутствия ее отца и чтобы ее собственное тело наполнялось наслаждением и жизнью.
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Вот уже тридцать лет Элис Манро называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того, как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. Критика постоянно сравнивает Манро с Чеховым, и это сравнение не лишено оснований: подобно русскому писателю, она умеет рассказать историю так, что читатели, даже принадлежащие к совсем другой культуре, узнают в героях самих себя. В своем новейшем сборнике «Дороже самой жизни» Манро опять вдыхает в героев настоящую жизнь со всеми ее изъянами и нюансами.
Впервые на русском языке его поздний роман «Сентябрьские розы», который ни в чем не уступает полюбившимся русскому читателю книгам Моруа «Письма к незнакомке» и «Превратности судьбы». Автор вновь исследует тончайшие проявления человеческих страстей. Герой романа – знаменитый писатель Гийом Фонтен, чьими книгами зачитывается Франция. В его жизни, прекрасно отлаженной заботливой женой, все идет своим чередом. Ему недостает лишь чуда – чуда любви, благодаря которой осень жизни вновь становится весной.
Трумен Капоте, автор таких бестселлеров, как «Завтрак у Тиффани» (повесть, прославленная в 1961 году экранизацией с Одри Хепберн в главной роли), «Голоса травы», «Другие голоса, другие комнаты», «Призраки в солнечном свете» и прочих, входит в число крупнейших американских прозаиков XX века. Самым значительным произведением Капоте многие считают роман «Хладнокровное убийство», основанный на истории реального преступления и раскрывающий природу насилия как сложного социального и психологического феномена.
Роман «Школа для дураков» – одно из самых значительных явлений русской литературы конца ХХ века. По определению самого автора, это книга «об утонченном и странном мальчике, страдающем раздвоением личности… который не может примириться с окружающей действительностью» и который, приобщаясь к миру взрослых, открывает присутствие в мире любви и смерти. По-прежнему остаются актуальными слова первого издателя романа Карла Проффера: «Ничего подобного нет ни в современной русской литературе, ни в русской литературе вообще».