Тайные полномочия - [9]

— Приказывайте, ваше высокопревосходительство! — только сказал он.

Граф Толстой аккуратно поставил чашку на хлипкий столик.

— Да что же я вам могу приказать, дорогой Петр Васильевич. Тут ведь такое тонкое дело, не знаешь, как подобраться…

Ну, это было для полковника пара пустяков. «Тонкие» дела у охранки выходили отлично. Для этого имелся целый арсенал проверенных и безотказных приемов, да и людишки нужные всегда под рукой.

— Это возможно. Нужно время, чтобы к самому подобраться…

— Время сейчас на вес золота, — сказал граф Толстой столь значительно, что у полковника не осталось сомнений в его желании. — Шестнадцатого марта наш ловкий министр финансов будет делать доклад о своей реформе на Государственном совете. Необходимо, чтобы до этого государь отчетливо увидел, с какими людьми имеет дело.

Позволив себе некоторые раздумья, Секеринский многозначительно кашлянул.

— Тогда надо выбрать кого-нибудь калибром поменьше. Кого изволите?

— На ваше усмотрение, Петр Васильевич. Только помните: мы сражаемся за будущее всего государства, поэтому результат должен быть столь зрим и вещественен, чтобы ни у кого… — палец графа указал в потолок, — …не осталось и малейшего сомнения.

— Можете не сомневаться. Слушаюсь…

— Ах, Петр Васильевич, как приятно, что вы понимаете все с полуслова. Только не забывайте: должно быть сделано с умом, расчетливо и точно. И самое главное: неотразимо.

Именно так и делаются «тонкие» дела. Секеринский уже перебирал кандидатов на ответственное задание. Тут нужен был человек незаурядного таланта. Впрочем, одна кандидатура была на примете. Да и мысль у него сразу мелькнула столь оригинальная, что полковник даже удивился, как такое могло прийти в голову. Однако же ничего невероятного, чего бы нельзя было провернуть за считаные дни, оставшиеся до назначенного срока, в этой идейке не было. Выполнимо и реалистично. Будет и тонко, и неотразимо, как жаждет министр. Просто отличная идейка созрела.

— Могу предложить следующую комбинацию…

— Подробности оставляю на ваше усмотрение, — быстро сказал граф Толстой. — Верю, что вы справитесь.

— Нужна небольшая поддержка с вашей стороны.

Граф Толстой сдвинул брови, отчего выражение доброго спаниеля стало совсем не добрым, а старчески-брезгливым.

— Что такое?

Секеринский быстро и точно объяснил, что ему нужно. Просьба показалась министру столь дерзкой и чрезмерной, что он было подумал: а не лишился ли полковник ума? Но начальник охранки быстро убедил его, что в этом нет никакого риска. Зато результат будет отменный. Он ручается своей головой и погонами жандарма. Быстро разложив ситуацию на возможные варианты, граф Толстой пришел к выводу: риск есть, но обещанный результат того стоил. Витте уже никогда не отмоется. Он обещал замолвить словечко, когда это потребуется.

5

Спорт в жизни чиновника министерства финансов Рибера занимал почетное второе место. На первом, конечно, был золотой рубль. Но если грядущая реформа приносила моральное удовольствие, то на спорт Рибер потратил все свое наследство. К дому неподалеку от казарм Измайловского полка он пристроил настоящий атлетический зал. И пусть зал был не самый крупный в России, прямо сказать, небольшой зальчик, зато настоящий. С дубовым полом, шведскими стенками и всем необходимым для занятий атлетикой. Зал предоставлялся всем желающим совершенно бесплатно. В нем тренировались не только поклонники легкой атлетики, но даже боксеры и борцы. Рибер пускал всех, кто искренно любил спорт во всех его проявлениях.

Нынче в зале было не протолкнуться. Репортеры всех петербургских газет, и даже нескольких московских, друзья, болельщики, жены, подруги, любопытные и просто зеваки набились тесной толпой, чтобы не пропустить историческое событие: официальное представление первой российской олимпийской команды.

Рибер проявил исключительную скромность. Все внимание он отдал генералу Бутовскому. Алексею Дмитриевичу вот-вот должно было исполниться шестьдесят. Рост он имел совсем не героический и сложение не спортивное, но развитие спорта вообще, а гимнастики в частности поддерживал изо всех сил. Он состоял в личной дружбе с основателем возрожденного олимпийского движения Пьером дэ Кубертеном и вошел от России в Международный олимпийский комитет, который назначил на 24 марта открытие первой Олимпиады в Афинах.

Генерал Бутовский, смущенный обилием народа и репортеров с блокнотами, вышел вперед и начал свою речь чуть слышно. В зале зашикали, воцарилась полная тишина. Голос Бутовского стал громче. Он говорил о том, как важно, что нашлись в России люди, которые поддержали олимпийскую идею, и теперь в Афины отправится целая команда, она будет достойно представлять страну. Особо благодарил министра финансов, но не забыл и прочих энтузиастов спорта. Не умея долго и красноречиво говорить на публику, генерал заметно смутился, закашлялся, но нашел выход из положения. Он представил команду, которую имел честь возглавлять.

Самой большой была сборная по легкой атлетике. В нее вошли господин Рибер, взявший на себя прыжки в длину. Метание диска и копья досталось князю Бобрищеву-Голенцову. Бобби приветливо помахал публике и был встречен скромными аплодисментами. В соревнованиях по классическому бегу должны были выступить Петр Лидваль, а на забег с барьерами выйдет Антон Граве. Барон Сергей Дюпре, молодой человек, только-только достигший совершеннолетия, собирался принять участие в марафонской дистанции. Его худая фигура и бледное лицо репортерам понравились, они наградили юношу приветствиями. От чего он пришел в глубокое смущение.