Тайные общества. - [9]

‹Потому что, - ответил старик, беспокойно поглядывая на толпу, в которой мог прятаться убийца, - их аргументы слишком остры и бьют точно в цель!›

В течение тридцати пяти лет Мохаммед II железной рукой правил исмаилитами. Его един ственным законом было повиновение воле ассасинов. Все исламские ритуалы были отменены. Но в это время на небосводе истории появилась новая звезда. Это был Саладин[12] - человек, способный противостоять нашествию крестоносцев и ставший позднее смертельным врагом ассасинов.

Пока сирийская ветвь секты увеличивала свою мощь, на востоке члены Ордена действовали гораздо более скрытно, посылая своих миссионеров в Индию, Афганистан и даже в Памирские горы, расположенные между Китаем и Россией. Там и сегодня можно найти сектантов, исповедующих этот культ.

Саладину удалось победить исмаилитов в Египте, подчинив себе эту исконную землю ассасинов и восстановив там изначальную веру. Отныне у него было достаточно свежих войск и военной добычи, чтобы в течение десяти лет вести войну против крестоносцев в Палестине. Его первой заботой было объединение сил ислама; для этого, в случае надобности, он готов был даже прибегнуть к силе. Синан, глава сирийских исмаилитов, решил дать отпор этому грозному врагу Ордена и подослал к нему троих убийц, которым едва не удалось расправиться с Саладином. С тех пор секта ассасинов стала главной мишенью главы сарацинов. Старец Горы, со своей стороны, не уставал подсылать к нему своих фанатиков.

В 1176 году Саладин решил, что с ассасинами пора кончать. Завоевав их земли, он принялся разорять их; однако предводитель Ордена пообещал ему не мешать больше его борьбе с крестоносцами и прекратить покушения на его жизнь, если Саладин оставит в покое его секту. Эти условия были приняты, и с тех пор ассасины больше не беспокоили султана Саладина.

Что же касается Синана, то он решил делом доказать, что является воплощением божественного начала. Никто никогда не видел, как он ест, пьет, спит или, скажем, сплевывает. От восхода до заката солнца он стоял на вершине скалы, одетый во власяницу, читая проповеди о собственной власти и могуществе толпам разгоряченных фанатиков. Таким образом, в одно и то же время два руководителя Ордена, Хасан в Персии и Синан в Сирии, командовали легионами преданных людей, поклявшихся выполнять приказы своих начальников, и каждый из них заявлял своим последователям, что он и только он является воплощением божества.

После смерти Мохаммеда II его сын и наследник Джалалудин отменил приказ, позволяющий его подданным открыто исповедовать исмаилизм. Ему казалось, что можно добиться большего под прикрытием ортодоксальной религии, поэтому он повсюду разослал послов, заявлявших о возвращении ассасинов в истинную веру. Джалалудин даже публично осудил своих предшественников, чтобы убедить маловеров в том, что члены Ордена вернулись на путь истинный. После всех этих мероприятий, которые мы бы назвали сегодня широкомасштабной пропагандистской кампанией, он был признан большинством мусульманских владык и даже получил - первым из исмаилитов - титул принца.

Джалалудин стоял во главе секты в течение двенадцати лет и умер в 1203 году. Наследником стал его девятилетний сын Алаеддин (Аладин). Слабовольный, бездарный, глупый, Аладин почти не оставил следа в истории. Говорят, что его главной заботой было разведение овец, к которым он был искренне привязан. Новый властитель даже приказал построить в овчарне маленькую хижину, где и проводил большую часть времени. Удивительно жестокий, несмотря на любовь к баранам, он продолжал следовать традициям предков, наводя ужас на взрослых и детей, на неплательщиков дани и на всех, кто не принадлежал к его Ордену.

Руки, уши и глаза ассасинов были повсюду. После завершения обряда посвящения человека могли послать за тысячи километров от родного дома, и он годами жил там в ожидании приказа из Аламута.

Вот история, происшедшая при дворе шаха Хваризма. Посланник исмаилитов провел некоторое время у тамошнего визиря. Однажды после роскошного банкета, где выпитое - в нарушение закона - вино ударило ему в голову, он шепнул визирю, что среди слуг, стражников и других лиц из ближайшего окружения султана немало исмаилитов. Напуганный, но заинтригованный визирь упросил посла назвать их, дав тому свой платок как залог того, что ему не причинят зла. Посланник подал тайный знак, и тут же пятеро из прислуживавших в зале подошли к нему, готовые к беспрекословному повиновению. ‹В определенный день и час, - сказал визирю один из них, индиец, - я должен был убить вас, не боясь наказания; я не сделал этого до сих пор лишь потому, что не получил приказа от моих начальников›. Визирь молил о пощаде… Султан, узнав об этой истории, приказал схватить членов секты и казнить их. ‹Пятеро слуг были брошены в костер, но и, сгорая заживо, они славили судьбу за то, что их сочли достойными принять муки во славу великого Старца Горы›. Но последнее слово осталось за ассасинами, так как вскоре султан получил из Аламута приказ выплатить десять тысяч золотых монет в качестве компенсации за каждого убитого - и выполнил его.