Тайные дневники Шарлотты Бронте - [136]

В его голосе прозвучал намек на прежнюю искру и восхищение, и на мгновение в моем сердце вспыхнула надежда. Может, раны, нанесенные его гордости, залечиваются и вскоре к нам вернутся близость и теплота, которыми мы наслаждались до того ужасного случая на борту судна? Но когда я поблагодарила его с тихой признательностью, он отвернулся, улыбка его увяла, а суровая маска вернулась.

В пятницу седьмого июля мы попрощались с миссис Алан Николлс и детьми, и Алан проводил нас на поезд, следующий в сторону фамильного гнезда Беллов в Банахере. К этому времени усталость, возбуждение и простуда взяли верх; я совсем расклеилась и ужасно кашляла.

На вокзале Бирра (Бирр оказался прелестным старым городком с ярмаркой и бывшим гарнизоном, основанным, как я выяснила, в двадцатые годы семнадцатого века) нас встретил экипаж, который я сочла нанятым по случаю. Артур развеял мое заблуждение, гордо познакомив с кучером, пожилым человеком; тот служил семейству Беллов более тридцати лет и, таким образом, знал Артура с детства. Старик (к которому Артур испытывал непритворное и взаимное уважение и любовь) изящно поклонился и снял шляпу, его морщинистое лицо осветилось улыбкой.

— Добро пожаловать, мэм. Знакомство с женой нашего дорогого Артура — большая честь для меня.

Я была крайне удивлена, что Беллы более тридцати лет держат кучера и экипаж — роскошь, которую моя семья никогда не могла себе позволить. Но может, в Ирландии это менее накладно, чем в Англии? Мы проехали семь миль по идиллической зеленой сельской местности и ближе к вечеру прибыли в Банахер, самый западный поселок графства Оффали, расположенный на красивом берегу реки Шаннон.

— Боже правый! — изумилась я, когда экипаж загромыхал от моста через Шаннон до церкви по единственной наклонной улице, по обе стороны которой теснились каменные дома восемнадцатого века. — Эта деревня совсем как наш Хауорт!

— Несомненно, — подтвердил Артур. — Я часто сравнивал их. Возможно, именно поэтому, едва явившись в Хауорт, я сразу почувствовал себя как дома.

Мы проехали четверть мили по главной дороге мимо церкви и очутились в прелестном лесу. Тут Мэри-Энн сказала:

— Еще несколько минут, и вы увидите «Куба-хаус».

— «Куба-хаус»? — повторила я. — А что это?

— Ну… наш семейный дом, — ответила Мэри-Энн.

— Какое необычное название. Почему он зовется «Куба-хаус»?

— Более ста лет назад местный уроженец Джордж Фрейзер был губернатором Кубы, — объяснил Алан, — и сколотил себе состояние, выращивая сахар. Он вернулся и построил дом. Теперь аллея и Королевская школа тоже называются «Куба» в его честь.

— Королевская школа? — спросила я. — Это учебное заведение?

— Да. Школа была основана в тысяча шестьсот тридцать восьмом году по указу Карла Первого, — сообщил Джозеф. — Наш отец много лет был ее директором, а после его смерти мой брат Джеймс заступил на его место. Сейчас там очень тихо и мило, поскольку все ученики разъехались на каникулы.

Увидев мое растерянное лицо, он добавил:

— Разве Артур не говорил вам?

Я взглянула на мужа — он смотрел в окно, на его щеках горел легкий румянец.

— Нет. Артур говорил, что ваш отец был священником и школьным учителем. Я полагала, что он преподавал в маленькой местной школе, а не в престижном заведении, основанном по королевскому указу, и понятия не имела, что он был директором.

Джозеф засмеялся и игриво ударил Артура по плечу.

— Таишься от собственной жены, кузен? Или ты промолчал из скромности?

— Дядя Белл был священником и учителем, равно как и директором, — тихо отозвался Артур.

— Он также получил степень доктора юридических наук в университете Глазго, — произнес Алан. — Он был весьма блестящим человеком.

— Вот мы и приехали, — объявила Мэри-Энн.

Экипаж остановился перед величественными чугунными воротами, створки были открыты. Мы въехали, и я с изумлением уставилась на дом Беллов.

Я ожидала увидеть скромный коттедж или «сельский дом», как небрежно называл его Артур. Однако особняк передо мной, расположенный в конце роскошной липовой аллеи в отдалении от большой дороги, на просторном лугу, в окружении превосходных лесов, был поистине образцом джентльменской усадьбы. Сам дом был огромным, построенным из кирпича и камня, с мансардной крышей, фронтонными крыльцами и террасой, обнесенной балюстрадой. Направо за особняком разворачивался ряд более низких школьных зданий из кирпича и камня.

— О! — воскликнула я, не в силах сдержать удивления и радости. — Он такой большой и красивый! Артур, это действительно твой дом?

— Не мой, — возразил муж, но я видела, что он сияет от гордости. — Я вырос в нем, и только.

— На самом деле он не наш, — признался Джозеф. — Это жилье директора школы. Нам повезло провести здесь много десятилетий, сначала благодаря папе, а теперь благодаря брату Джеймсу.

— Моя семья обитает в хауортском пасторате на тех же условиях, — кивнула я, — так что прекрасно вас понимаю. И все же, все же! Просто небо и земля! Какой великолепный дом!

— Беллы владеют и другими домами, поменьше, — сказал Алан. — Дядя скупил множество земель в округе, которые до сих пор сдаются в аренду фермерам.

— Папа был на двенадцать лет старше мамы, — добавила Мэри-Энн. — Над ней подшучивали, что она вышла замуж за старика ради денег, но они любили друг друга всем сердцем. Она почитала нашего отца до самой его смерти.