Тайные битвы ХХ столетия - [18]

Вот несколько выдержек из раздела «Массовые забастовки»:

«…следует начать с приготовления к политической массовой забастовке под лозунгом «Свобода и мир». Центром движения будет Петроград… Обуховский, Путиловский и Балтийский заводы (т. е. главные производители военной продукции — А.В)., Забастовка должна прервать железнодорожное сообщение между Петроградом и Варшавой, и Москвой и Варшавой и парализовать Ю.-З. железную дорогу (т. е. прервать связь между тылом и фронтом — А. В)….

Чтобы расширить область действия забастовки, следует взорвать как можно больше ж.-д. мостов…»

Из главы «Конференция русских социалистических руководителей»:

«…следует создать возможность Объединения «революционных партий»… использовать ослабление административного аппарата в результате войны и таким образом начать нужные действия. Важно, чтобы конгресс был проведен в Швейцарии… (перечисляются будущие участники съезда: большевики, меньшевики, Еврейская лига, украинские, польские, финские, литовские социалисты и социал-демократы — А.В.). Конгресс будет иметь громадное значение, а его решения могут оказать самое мощное воздействие на общественное мнение во Франции и Англии…»

Из главы «Местные движения»:

«…Особенно благоприятны условия на Урале… При бедности тамошнего населения организация забастовок среди шахтеров не составит труда, для этого понадобятся незначительные суммы денег.

…Нужно возродить организацию русских моряков… Если произойдет восстание в Одессе, его может поддержать турецкий флот…»

«Даже если русская армия останется на зиму на прежних позициях, по всей стране прокатится волна недовольства. Аппарат агитации, описанный выше, использует, углубит, расширит и распространит во все концы эти настроения масс… Забастовки, восстания… — все это поставит царское правительство в затруднительное положение. Если оно ответит репрессиями, это вызовет еще большее ожесточение; если оно проявит терпимость, это будет воспринято как признак слабости и еще больше разожжет революционный пожар, «который» вызовет замешательство внутри административного аппарата и приведет к его распаду».

Хитроумный стратег «подкупленной революции» в особенности призывал помогать национальным сепаратистским движениям на Украине, Кавказе, в Финляндии. Подчеркивая выгоды своего плана для германской армии, он указывал, что в любом случае царский режим будет вынужден сконцентрировать военные силы внутри России (тем самым ослабив фронт).

Хотя поначалу и ощущалось некоторое недоверие к столь радужным перспективам развала русского тыла, германские МИД и Генштаб все же приняли этот план.

В ходе его осуществления Парвус вел нечистую игру и прикарманивал часть кайзеровских средств, пуская их на собственные темные делишки. Тем более что марки доброго Вильгельма сыпались золотым дождем: первая сумма (500 тысяч марок), выделенная Парвусу для передачи «подрывным» движениям в России, превышала годовой секретный фонд германского МИДа!

Ближайшим помощником «золотого» агента был Яков Ганецкий (Фюрстенберг). Сын богатого еврейского банкира, сам банкир, он был своим человеком у большевиков. Его заслуги по финансированию большевиков Ленин должным образом оценил, когда впоследствии не только защитил своего казначея от партийного суда, но и сделал его управляющим Народным банком и членом коллегии Наркомвнешторга. Сотрудник Ганецкого и Парвуса некто А. Альский (псевдоним, настоящая фамилия неизвестна) стал заместителем наркома финансов.

Германская помощь партии Ленина облегчалась тем, что многие видные большевики официально числились служащими немецких фирм. В ряде их компаний работал сам Ганецкий, Леонид Красин был директором филиала фирмы «Симменс унд Шуккурт», там же работал и Вацлав Воровский.

Правда, на первом этапе основная германская помощь предназначалась не большевикам, которые тогда считались сравнительно слабой партией. Более перспективными в 1915–1916 гг. выглядели эсеры, и именно с ними вышли на контакт дипломаты кайзера фон Ромберг и Брокдорф-Ранцау. Посредником, как и в случае с японскими иенами, стал деятель «национального» движения, в данном случае эстонец Кескюла. Он свел немцев с прозябавшими в Швейцарии вождями социалистов-революционеров, и в результате Чернов, Натансон и Кац смогли поднять свою приунывшую было партию на новый штурм «твердынь царизма». Глава охранки Белецкий в январе 1916 г. отметил появление весьма значительных средств у Керенского, судя по всему от «внешних врагов».

Отпечатанные на немецкие средства (иногда и в самой Германии: например, большевистская газета «Социал-демократ» печаталась в немецком Морском ведомстве) брошюры и листки антивоенного содержания заполнили русские окопы. Одновременно «центральные» газеты и думские ораторы в Петербурге вели более умеренную (все-таки цензура), но не менее действенную кампанию: разоблачались «царица-шпионка», Распутин, министры и т. д. Солдат, «осознававший», что он защищает одних проходимцев, все более склонялся к мысли воткнуть штык в землю (открыв фронт для немцев).

Не только печать воевала внутри России на пользу ее противника. Живое слово агитаторов, дополненное шелестом купюр, организовало немало волнений и забастовок на оборонных предприятиях. Многих пропагандистов присылали непосредственно с той стороны линии фронта, и они не всегда хорошо говорили по-русски: по крайней мере нескольких человек, пытавшихся поднять рабочих Путиловского завода в конце 1916 г., выдал откровенно немецкий акцент.