Тайны жизненной энергии - [37]

Отсюда следует вывод: раз не существует «нирваны», которой можно было бы достигнуть, и раз, в действительности, нет отдельных индивидуальностей, то ваше рабство в круговороте самсары — всего лишь видимость. И мы уже давно на самом деле находимся в нирване, то есть, поиски ее бессмысленны, как поиски того, что никогда не терялось. Иными словами, как только нирвана становится объектом желания, она становится и частью «самсары».

Отсюда можно прийти к выводу, что Бодхисаттва — это обычный земной человек, который живет так, как ему вздумается, ведь если «самсара» — часть «нирваны», нет никакого смысла в попытке что-либо изменить. Между крайними противоположностями часто есть обманчивое сходство. Безумный может выглядеть святым, а мудрец, благодаря своей скромности, может быть похож на самого обычного человека. Сложно сказать, какие поступки совершает или не совершает обыкновенный земной человек в отличие от святого и наоборот.

Школа «Чистой Земли», например, считает, что все попытки стать Буддой — это не что иное, как ложная гордость, присущая «Я». На самом деле, единственное, что необходимо делать, — это повторять имя Амитабхи, или «Славься, Амитабха!». И надо верить, что одного этого достаточно для рождения в «Чистой Земле»— земле Амитабхи.

Повторение имени считается чудодейственным потому, что много столетий назад Будда-Амитабха дал обет: не вступать в высшее состояние Будды, пока перерождение в «Чистой Земле» не будет обеспечено всем живым существам, которые взывают к его имени. Так как после этого он стал Буддой, то его обет вошел в силу. Буддизм «Чистой Земли» является продолжением учения Бодхисаттвы о том, что истинное дело освобожденного человека — это освобождение остальных. Благодаря прежней интуитивной мудрости Бодхисаттва проникает в природу реальности, и это вызывает в нем состояние сострадания ко всем, кто живет в неведении.

На более высоком уровне это уже не просто сострадание, — как мы уже говорили, возвращение Бодхисаттвы в мир было вызвано тем, что «самсара» и есть в действительности «нирвана». Эту особенность подчеркивает в Махаяне дзэн-буддизм.

ДЗЭН-БУДДИЗМ

ОСОБЕННОСТИ ДЗЭНА В ОТЛИЧИЕ ОТ ДРУГИХ ШКОЛ БУДДИЗМА

Строго говоря, отличия дзэна (или чань) от других направлений буддизма трудноуловимы. Дзэн, по словам самих приверженцев этого направления, откровение по ту сторону слов и знаков. Но дзэн обладает вполне определенным и свойственным только ему духом. Хотя само слово дзэн означает медитацию, в некоторых школах медитация, в обычном понимании этого слова, не практикуется.

Согласно дзэн, Истину можно постичь через самоуглубление, через отрешение время от времени от внешней «суеты сует» и сосредоточении на некоей определенной точке, вещи, идее и т. п. Тогда приходит «сатори» — озарение, новый взгляд на жизнь, на свое место в ней, новое отношение к действительности.

Как писал один из самых признанных современных авторитетов в области дзэн-буддизма Дайсэпу Тайтаро Судзуки, «это нечто такое, что не может быть понято разумом, объяснено или описано словами. Никто из тех, кто не достиг сатори, не может знать, что это такое. Но и тот, кто достиг его, не может рассказать о нем людям. Достигнув сатори, человек обретает нирвану, но не где-то в чистой стране, а в нынешней жизни. Окружающие могут думать, что он по-прежнему погрязает в суете жизни, но в действительности это уже совершенно новый, просветленный человек…

Такой человек постиг счастье, он — тасата (Бодхисаттва). Это умение видеть вещи такими, какие они есть, «Я вижу дерево и говорю: это дерево. Я слышу, как поет птица, и говорю, что птица поет. Лопата это лопата, а гора — это гора. Птицы летают по воздуху, а цветы цветут в полях», — вот утверждение тасаты. Когда его спросили, что такое ежедневная мысль, он ответил: «Я сплю, когда устану, я ем, когда голоден». Эта ежедневная мысль является конечным дао, высшим учением буддизма».

Обратите внимание, в приведенном отрывке Судзуки воспользовался понятием дао, одним из основополагающих в китайском даосизме. Это не удивительно, ведь дзэн-буддизм связан с даосизмом теснейшими духовными и мировоззренческими узами. Мы еще коснемся даосизма в следующих разделах данного обзора, но уже сейчас можно напомнить, что взаимопроникновение и взаи-мообогащение различных течений культуры Древнего Востока представляются попросту удивительными.

Но вернемся непосредственно к дзэн. Если в других школах просветление представляется чем-то сверхчеловеческим, сверхъестественным, то в дзэн просветление всегда рядом, оно почти осязаемо может произойти в любое мгновение.

«Я брел куда-то. Внезапно не стало ни тела, ни ума. Все, что я мог чувствовать, было великим сияющим Целым — вездесущим, совершенным, ясным и возвышенным. Это было подобно всеохватывающему зеркалу, из которого возникали горы и реки…

Мои чувства были ясными и прозрачными, как будто тело и ум исчезли» (Монах Хань Шань, XVI век).

В ответ на вопрос о природе буддизма учитель дзэн произносит какие-то незначащие слова о погоде или делает какой-нибудь ничего не значащий жест. Характерный признак дзэн — внезапное, мгновенное просветление, внезапный переворот в недрах сознания, — когда сознание уподобляется зеркалу, мгновенно отражающему любые формы и образы, которые появляются в его поле зрения.