Тайны великих открытий - [7]

Физик Макс фон Лауэ писал:

"Понимание того, что сложнейшие разнообразные явления математически сводятся к таким простым, и гармонически прекрасным уравнениям Максвелла, является одним из сильнейших переживаний, доступных человеку".

Великий натуралист Чарлз Дарвин говорил:

"Я обнаружил, правда бессознательно и постепенно, что удовольствие, доставляемое работой мысли, несравненно выше того, которое доставляет какое-нибудь техническое уменье или спорт… Главным моим наслаждением в течение всей жизни была научная работа".

Кеплер к своим открытиям относился как поэт. Вселенная представлялась ему стройной гармонией. Открыв свой третий закон, Кеплер пришел в такое восторженное состояние, что ему показалось, будто он бредит.

Е.М. Лифшиц писал:

"Ландау рассказывал, что, когда ему было 16 лет, он был потрясен невероятной красотой общей теории относительности… Он рассказывал также об экстазе, в который привело его изучение статей Гейзенберга и Шрёдингера, ознаменовавших рождение новой квантовой механики".

Действительно, формулировки, легко выражающие сложное понятие, формулы, с помощью всего нескольких переменных описывающие сложное, на первый взгляд, явление, несут в себе порядок и гармонию — а следовательно, и позитивное эстетическое переживание. Для людей с логическим складом ума красива теория Галилея, поскольку она не имеет громоздких формул модели Птолемея. Красивы законы Кеплера, поскольку в несложной форме они выражают сложные движения планет.

"Ученый изучает природу не потому, что это полезно; он исследует ее потому, что это доставляет ему наслаждение, а наслаждение это ему дается потому, что природа прекрасна, — говорил Пуанкаре. — Если бы природа не была прекрасна, она не стоила бы того, чтобы ее знать; жизнь не стоила бы того, чтобы ее переживать".

Подобные слова можно сказать не только о работе ученых, а о всякой творческой работе вообще. Горький считал, что "талант развивается из чувства любви к делу, возможно даже" что талант в сущности его и есть только любовь к делу, к процессу работы".

Шахматист А. Алехин писал:

"Я считаю необходимыми для успеха три следующих фактора. Во-первых, понимание своей силы и слабости; во-вторых, точное разумение силы и слабости противника; в третьих, более высокая цель, чем минутное удовлетворение. Эту цель я вижу в научных и художественных достижениях, которые ставят шахматную игру в ряд других искусств".

Итак, эмоции — важный элемент творческого процесса. Значит, подготовка творческой личности должна включать повышение общей культуры, обогащение эмоциональной сферы.

Эмоциональное отношение к объекту исследования делает этот предмет еще и "объемней", зримей, ощутимей. Объект становится чем-то хорошо знакомым. Домашние подслушали однажды, как Менделеев разговаривает с формулой: "У, рогатая, доберусь я до тебя!"

А вот отрывок из комментариев гроссмейстера Д. Бронштейна к шахматной партии:

"Блокированная пешка d4 вызывает досаду и у слона с5, и у ладьи а8, которая с большими надеждами стремилась на d8. Весь этот узел можно было разрубить ценой пешки — 14… d3 с многообещающей игрой".

Составляя план партии, начинающий игрок порою теряется — с чего начать, как создать план, рассчитать варианты и выбрать оптимальный ход. Мы видим, что Д. Бронштейн словно видит в хитросплетениях позиции отрывок из средневекового романа — с его интригами, кознями, тайными стремлениями и неожиданными коварными ударами. При таком подходе варианты шахматной партии словно сами предстают перед мысленным взором.

Стоит заметить, что даже не связанные с объектом исследования эмоции помогают стимулировать творческий процесс, поскольку включают обычно сдерживаемый и дремлющий эмоциональный аппарат. "Самые интересные замыслы возникали у меня при чтении художественных произведений и в театре", — говорил авиаконструктор С.А. Лавочкин.

Итак, для решения задачи требуются концентрация, хорошая память, жадность до знаний и развитое эстетическое чувство. Этого достаточно? Перечтем приведенные выше строчки Ж. Пуанкаре еще раз:

"Можно думать, что сознательная работа оказалась более плодотворной благодаря тому, что она была временно прервана, и отдых вернул уму его силу и свежесть. Но более вероятно, что это время отдыха было заполнено бессознательной работой, результат которой потом раскрывается перед математиком подобно тому, как это имело место в приведенных примерах…".

Видно, что Пуанкаре не уверен — какую же роль на самом деле оказывает отдых. Действительно ли для решающей мысли необходимо какое-то время покоя, или во время отдыха в подсознании все же продолжает происходить работа?

Вероятно, без отдыха качественно нового решения действительно не достичь. Об этом свидетельствуют хотя бы слова Гельмгольца: "…Требовался часок полной телесной свежести и чувство спокойного благосостояния — и только тогда приходят хорошие идеи".

Исследования ученых показали, что каждый нерв имеет определенный электрический потенциал и этот потенциал зависит от поступления в организм кислорода, от степени возбуждения нерва, от температуры и т. д.

Мозг так же, как и мышцы, требует отдыха. Его утомление имеет вполне физическую природу (читатель и сам наверняка замечал, каким горячим становится лоб при долгих умственных усилиях). Порой именно утомление не дает добиться успеха, не позволяет правильно сформулировать мысль или взглянуть на задачу с более общих позиций. Б. Спасский объяснял свой проигрыш Фишеру именно тем, что ему не хватило нервной энергии.