Тайны Старого и Нового света. Заговоры. Интриги. Мистификации - [26]

Лиссабонское землетрясение

XVIII столетие — век Просвещения — было временем резкого падения авторитета и политического влияния римской церкви. Иезуитский орден, столкнувшийся с государственной властью, подвергся изгнанию из ряда католических стран. Удар последовал вдруг с самой неожиданной стороны — из Португалии, которая десятилетиями находилась под духовной опекой иезуитов. Поражение в Португалии было для ордена катастрофой не меньшей, чем для Лиссабона землетрясение, как раз в это время до основания разрушившее португальскую столицу.

Упорным врагом иезуитов стал фактический правитель Португалии при безвольном короле Иосифе I маркиз Помбаль. Вначале Помбаль находился в отличных отношениях с «Обществом Иисуса» и был обязан своим возвышением иезуитскому духовнику короля. Конфликт — сначала скрытый — между Помбалем и иезуитами развернулся вскоре после землетрясения 1755 года. Правда, Помбаль долгое время скрывал свою враждебность к ордену, шел на уступки. Еще в 1756 году с его согласия была передана просьба Ватикану причислить одного иезуитского священника, Франциска Борджиа, к лику святых и объявить патроном Португалии для предотвращения новых землетрясений. Не слишком возражая против патронажа новоявленного святого, Помбаль решил положить конец господству иезуитского ордена в своей стране. Партию сторонников реформ в духе «просвещенного абсолютизма», которую возглавлял Помбаль, раздражало сопротивление иезуитов всем попыткам улучшить систему управления португальскими колониями. Вскоре к этому прибавилась и личная вражда, иезуиты стали плести дворцовые интриги, чтобы добиться смещения Помбаля.

Однако надо было найти удобный предлог, чтобы нанести удар по такому сильному противнику, как португальские иезуиты, имевшие большое влияние в стране, и особенно при дворе, чтобы вырвать согласие крайне религиозного короля на меры против ордена. Помбалю удалось вызвать королевский гнев против иезуитов, сопротивлявшихся реформам колониальной администрации и даже доходивших до возбуждения волнений в португальских владениях в Америке против этих реформ. Был издан указ, устранявший иезуитов — духовников и учителей — от их должностей при дворе. Их заместили францисканцы.

Маркиз Помбаль

Португальским послом при Ватикане стал двоюродный брат Помбаля Франциско де Альмада де Мендоса, начавший сколачивать антииезуитский блок среди верхов католического духовенства. Португальский посол создал энергично действовавшую секретную службу, собиравшую материалы против иезуитов. По слухам, в подвале посольства была даже организована подпольная типография, печатавшая памфлеты, обличавшие орден. Посол добился от папы Бенедикта XIV распоряжения, ограничивавшего деятельность иезуитов в Португалии. Им было запрещено исповедовать и проповедовать. Но иезуиты не собирались складывать оружие. Когда сторонники Помбаля указывали как на явное знамение Божье, что дом первого министра не был разрушен во время катастрофы, иезуиты категорически отказались в данном случае узреть чудеса Господни. Они ехидно добавляли, что, несмотря на землетрясение, сохранилась невредимой также улица Руажужа, целиком отданная под публичные дома.

Иезуиты сумели быстро сколотить тайный союз с аристократами, недовольными политикой Помбаля. Центром оппозиции стали семейства герцога Авейру и маркиза Тавора, связанные тесными родственными узами. Было известно, что семейство Тавора очень неодобрительно относилось к тому, что одна из представительниц этого знатного рода стала королевской фавориткой. В ночь на 3 сентября 1758 года король возвращался в карете в свой дворец, по всей вероятности, от молодой маркизы Тавора. Его сопровождал доверенный секретарь Педро Тейшера. В то время, когда карета проезжала по темной и узкой дороге, кучер заметил трех всадников в масках. Вскоре послышался звук, напоминавший тот, который производит давший осечку пистолет, а когда карета проехала еще несколько метров, она попала во вторую засаду. Раздались два выстрела из ружья. Король Иосиф был ранен в правое плечо и руку. Выстрелы задели также кучера. Король спас себе жизнь тем, что приказал быстро ехать в совершенно другом направлении — к жилищу придворного лекаря. Таким образом королевский экипаж избежал третьей засады. В доме врача королю перевязали раны, и он, вернувшись во дворец, спешно потребовал к себе Помбаля.

На следующий день в столице поползли слухи о покушении на короля, но вскоре последовало официальное заявление, что он повредил себе случайно руку и должен поэтому несколько дней не выходить из комнаты. О покушении было официально сообщено лишь 9 декабря, более чем через три месяца. Помбаль, вероятно, хотел, сохраняя в тайне ранение короля, заставить участников покушения подумать, что оно осталось незамеченным, и вследствие этого выдать себя каким-нибудь неосторожным поступком. А многочисленным шпионам, составлявшим секретную службу Помбаля, тем временем был отдан приказ раскрыть обстоятельства и участников покушения.

Подозрение сразу пало на герцога Авейру и маркиза Тавора. О том, что они объединились для борьбы с Помбалем, говорили их секретные совещания, тем более что раньше они находились в очень недружественных отношениях. Только через два месяца ключ к заговору наконец оказался в руках Помбаля. Некий Мигуэль Сервейра, мастер-перчаточник, пришел в дом министра и сообщил, что 3 августа человек по имени Антонио Алварес Феррейра одолжил у него ружье, а 8 сентября — через пять дней после покушения — вернул одолженную вещь, заметив при этом: «Спасибо за это ружье. Я с ним проделал самое лучшее дело за всю мою жизнь». Перчаточник спросил у Феррейры, где он служит. Тот ответил, что у герцога Авейру. Через несколько дней секретный агент донес, что один учитель-француз заявил в таверне, что если король и вправду ранен, как о том ходят слухи, то он подозревает в этом своего приятеля Антонио Феррейру, который попросил у него за несколько дней до 3 сентября пистолет якобы с целью поупражняться в стрельбе.