Тайны Старого и Нового света. Заговоры. Интриги. Мистификации - [137]

Дело было даже не только в деньгах: подобное соглашение с Артоном отдавало бы правительство целиком на милость этого проходимца. Дюпа вынужден был с пустыми руками вернуться в Париж. Ясно, что министерство внутренних дел с самого начала обещало не преследовать Артона за границей. Более того, не оставшиеся в тайне свидания Артона с Дюпа показали иностранным государствам, что вялые просьбы Парижа о поимке и выдаче преступника не следует принимать всерьез. Ведь Дюпа, как это было точно установлено последующими показаниями ряда лиц, не имел при себе ордера на арест Артона, который, конечно, должен был бы быть у секретаря шефа сыскной полиции, если бы Лубе действительно желал задержать бывшего доверенного агента барона Рейнака.

Однако 12 января 1893 года Лубе сменил на посту министра внутренних дел премьер-министр Рибо. Он отдал приказ начать преследование Артона. Означало ли это желание действительно поймать проходимца или было очередным тактическим шагом, вызванным отчасти опасением, что станет известно о встречах Артона с Дюпа?

18 января Дюпа и еще один полицейский агент, Судэ, отбыли в Будапешт, куда Артон вернулся после своей венецианской поездки. Он выдавал себя за английского инженера и даже вел переговоры с венгерским правительством о получении концессии на строительство железной дороги. Отбытие полицейских агентов не было тайной для Артона, ведь еще за пять дней до этого он получил шифрованную телеграмму от заботливого Руаера, осведомлявшую его об угрожавшей опасности. Из Будапешта Артон переехал в Бухарест, где, однако, узнал — на этот раз из сообщения агентства Рейтер, — что полицейские отправились по его следам в столицу Румынии. Артон тогда перебрался из шумного Бухареста в провинциальный город Яссы, а накануне прибытия туда Дюпа и Судэ, ехавших, разумеется, под вымышленными фамилиями, отправился без излишней спешки в Нюрнберг. Там повторилась та же сцена: за день до прибытия в этот южногерманский город агентов парижской полиции Артон уехал в Прагу. Прибыв вслед за ним туда, они узнали, что Артон недавно направился в Магдебург, потом в Ганновер, в Кельн, а далее прямым путем в Лондон, которого достиг вечером 4 февраля. Надо сказать, что печать подробно сообщала о каждом шаге полицейских, и Артону не представляло труда избирать безопасный маршрут. Конечно, это был фарс, но возникший отнюдь не из-за какой-то особой тупости детективов, а просто вследствие полученного ими письменного приказа Суанури ни в коем случае нечаянно не поймать Артона. Нужно было только делать вид, что Артона ищут, и подольше не возвращаться в Париж, чтобы публика все еще сохраняла надежду на поимку авантюриста. Рибо понимал, что само существование его кабинета зависит от того, чтобы не разразился новый скандал — на этот раз в связи с «поисками» Артона. В Лондон поэтому была для вида послана новая экспедиция. Французские полицейские не спускали глаз с конторы некоего Зальберга, агента Артона, который совершал с ним турне по Европе, когда тот «скрывался» от погони. Полицейским ищейкам почему-то не пришла в голову не очень замысловатая мысль: поинтересоваться, кто проживает в доме Зальберга, где остановился Артон.

Зато суд, происходивший в отсутствие обвиняемого, был самый нелицеприятный. 23 мая 1893 года Артона приговорили к 20 годам каторги за мошеннические операции с бумагами «Общества по производству динамита»; еще пять лет тюрьмы и 400 тыс. франков штрафа, не говоря уже о лишении гражданских прав, за подкуп депутата Сен-Леруа, который, как мы помним, был признан невиновным в получении взятки! Это, впрочем, были уже отдельные шероховатости в работе сложной машины французской буржуазной юстиции.

Самое любопытное было, однако, впереди. Почти через три года после приезда Артона в Лондон его все-таки арестовали в результате доноса одного из бывших клерков Зальберга. Кабинет Леона Буржуа, находившийся тогда у власти, поспешил приписать себе в заслугу этот арест. Артон был выдан английскими властями при условии, что его привлекут к ответственности только за чисто уголовные дела (взятки парламентариям не входили в эту категорию). Артон имел право не давать показания о панамской афере. В конечном счете его судили суды различных инстанций. Окончательный приговор, вынесенный в ноябре 1896 года, осуждал мошенника к 8 годам тюрьмы. Легко представить себе благородное возмущение Артона, считавшего, видимо, этот приговор неслыханным попранием всех норм порядочности. Разгневанный жулик решил отомстить и объявил, что добровольно отказывается от права не отвечать за свои действия в панамском деле. В политических кругах с тоской подумали: все началось сначала.

Артон стал сообщать новые подробности того, сколько было денег у Рейнака, сколько ушло на взятки, а сколько он получил в качестве комиссионных. Свою роль мошенник представлял в самом благородном свете: он никого не подкупал, а просто раздавал подарки дружески настроенным лицам и просил их пропагандировать важность и полезность строительства Панамского канала. Он даже создал для этой цели своего рода консультативный комитет депутатов в составе Ле Гюаи (кстати сказать, уже осужденного, как Артон, за махинации с бумагами «Общества по производству динамита») и других парламентариев. Свои утверждения Артон подкрепил рядом документов.