Тайны советской кухни - [34]
— Мы вас расстреляем, — тихо прорычал Жуков. — Вы получили приказ!
Приказ есть приказ, даже если это верная смерть.
Из-за крепкого ветра на Ладоге контрнаступление отложили на сутки. На вторую ночь три корабля перевернулись, два человека утонули, и операция была прекращена. Командующего главными силами арестовали и отправили в лагерь. На третью ночь Науму и его десанту удалось высадиться, хотя главные силы так и не смогли это сделать. Дедушке и его людям пришлось два километра брести по грудь в ледяной воде. Радиостанция промокла, и они не смогли передать данные разведки, но сумели организовать диверсию, а на следующую ночь, потеряв четверых человек, пробились обратно в расположение советских войск. Главная десантная группа получила приказ еще раз попытаться на следующие сутки. Немцы уничтожили ее на мелководье.
Но русская кровь дешева — такова была военная наука Жукова, которого впоследствии провозгласили главным автором советской победы. Затем он впал в немилость и был разжалован Сталиным (от ареста его спас инфаркт), вновь повышен Хрущевым и опять разжалован.
Вернувшись с задания, Наум слег в полубреду, бормоча и задыхаясь. Пневмония, заработанная за 48 часов в ледяной воде, могла прикончить его прямо там, на госпитальной койке. Он мог погибнуть в следующей мясорубке, такой же, как шлиссельбургская, — это было бы лучше всего, потому что его дети знали бы, что он погиб героем. Самая ужасная перспектива — расстрел по приказу Жукова. Семьи «врагов народа» обычно отправляли в ссылку, или, что еще хуже, их дети росли в приютах и клеймили своих отцов как предателей Родины. Мысли об этом не давали Науму спать. Жгли его словно каленым железом. Уже несколько лет он почти каждый день писал письма детям, главным образом в уме, но некоторые записывал и запирал в ящик стола. Только одно из этих писем было вскрыто в присутствии Ларисы, Юли и Сашки. Три фразы, написанные на той госпитальной койке: «Лиза, учи детей метать гранаты. Постарайся, чтобы они не забыли папу. Он так их любил».
Эти строчки Лиза получила в конце 1941 года в помещении площадью 65 квадратных метров на втором этаже ветхого склада. Она, дети и дедушка Янкель делили ее с шестью другими эвакуированными из Москвы семьями. Сентябрьское путешествие, во время которого над их пароходом низко кружили «мессершмиты», привело их в относительно безопасный Ульяновск — старый волжский город с грязными улицами и резными ставнями на окнах.
— Гляди, гляди, евреи! — такими возгласами приветствовали их белобрысые дети.
— Мы не евреи, — поправила их мама. — Мы из Москвы.
Они жили там уже несколько месяцев, а Лиза так и не распаковала синий сундук тети Клары. Зачем? Она верила, что война вот-вот кончится. Лиза заведовала их бивуачным хозяйством, а дедушка Янкель копал окопы — и иногда картошку — за городом. И картошка, и его руки затвердели и почернели с приходом морозов. Все впятером спали и жили на двух полосатых матрасах, сдвинутых вместе на цементном полу. Из-за легкой занавески-перегородки доносился звук, мучивший их круглые сутки: пронзительный плач ребенка чуть старше Сашки. Его мама Катя почти его не кормила и не брала на руки. Она целыми днями где-то пропадала и возвращалась по ночам с нейлоновым бельем и духами. «Проститутка и спекулянтка», — говорили соседи, по очереди качавшие безутешного голодного малыша.
Кати не было дома, когда мальчик замолчал. На следующий день Лариса с ужасом наблюдала, как из комнаты выносят маленький сверток в простыне. Она прекрасно знала, что произошло: она постоянно думала о смерти с того момента, как прочитала сказку Андерсена про замерзшую девочку со спичками.
Смерть. Она была рядом — в вое соседки Даши, распечатавшей треугольное письмо с фронта — похоронку. Она каждый день приходила по радио, ее объявлял Голос, и число смертей было таким огромным, что сбивало с толку ребенка, едва умевшего считать до ста.
«Внимание, говорит Москва!» — всегда начинал Голос. Драматический, звучный баритон, внушавший трепет и гипнотизировавший не только маму, но и всю страну, принадлежал Юрию Левитану, еврею-очкарику, портновскому сыну. Главный диктор радио передавал сводки — за всю войну их набралось около 60 тысяч — не из Москвы, но из городов за сотни километров от нее, куда эвакуировали сотрудников радиостанции. Влияние Левитана было таким сильным, что Гитлер считал его своим личным врагом. За его голову была обещана колоссальная награда в 250 тысяч рейхсмарок.
Читая вслух письма солдат с фронта, Голос звучал нежно и задушевно. Сообщая о сдаче все новых городов на пути наступления немцев, он становился медленным и серьезным, выпевал и подчеркивал каждый слог. Го-во-рит Москва.
Еще сильнее пугала звучавшая по радио песня. «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой с фашистской силой темною, с проклятою ордой!» После леденящего кровь отрывистого вступления огромный хор набирал силу и обрушивался мощной волной абсолютного ужаса.
Под эту песню Лиза открыла письмо Наума с Балтики, доставленное его рыжим адъютантом Колей.
«Лиза, учи детей метать гранаты…»
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.