Тайны советского хоккея - [4]

Его одноклубник Анатолий Фирсов в ЦСКА не рвался. Когда его должны были призвать, несколько дней находился в квартире тренера Александра Новокрещенова с надеждой, что руководство хоть чем-то поможет. Но дело кончилось тем, что Анатолий забежал домой, где его терпеливо ожидали представители военкомата и милиции. Взяли, как говорится, под белы рученьки и быстро переправили в ЦСКА, за который он начал играть чуть не на следующий день. Вот так складывалась судьба у звезд первой величины.

Были и другие прекрасные мастера. Под крыло к Анатолию Владимировичу попали начинавший в 18 лет в московском «Химике» и служивший затем в СКА МВО (Калинин) Владимир Брежнев и Александр Черепанов, воспитанник свердловского хоккея, из Горького в ЦСКА призвали Леонида Волкова. Все они играли в сборной СССР. Также через калининский клуб в ЦСКА проследовал дебютировавший в «Крыльях Советов» Олег Зайцев, впоследствии чемпион мира. Из «Локомотива» взяли в армию Евгения Мишакова и Бориса Михайлова. Причем с последним Тарасов лично беседовал в салоне собственного автомобиля, куда его вызвал на переговоры второй тренер армейцев Борис Кулагин. Игоря Ромишевского из подмосковного Жуковского взяли сначала в СКА (Куйбышев), а потом перевели в ЦСКА.

Конечно, известным командам мастеров не хотелось расставаться с лучшими игроками. Но были случаи, когда «пострадавших» не было. Вряд ли были в обиде на Тарасова в городе Ванино (Амурская область), где родился Геннадий Цыганков, который попал к Тарасову из клуба СКА (Хабаровск).

В Новокузнецке и Электростали были разгневаны тем, что армейцы взяли соответственно из «Металлурга» и «Кристалла» Юрия Моисеева и Анатолия Ионова. Однако Тарасов создал свою знаменитую «систему», звено Мишаков – Ионов – Моисеев, которое умело нейтрализовать любого соперника, да и забивало немало. Анатолий Владимирович работал на два фронта – ЦСКА и сборную СССР. И за счет главной команды страны решал клубные проблемы.

Больше внимания уделял периферии, не исключая и столицу, Тихонов. Возьмем, например, Ленинград, откуда перевели в ЦСКА Алексея Касатонова, Алексея Гусарова, Николая Дроздецкого, Евгения Белошейкина, или Челябинск, отдавший в армию Сергея Макарова, Сергея Старикова, Вячеслава Быкова. Уфа потеряла Ирека Гимаева и Игоря Кравчука. Спартаковцам пришлось отдать Владимира Малахова и Владимира Зубкова. «Крылья Советов» на время теряли Сергея Немчинова. И список этот можно продолжить.

Ну, а что же «Химик» и претензии к Тарасову и Тихонову со стороны Николая Семеновича Эпштейна? Вне всякого сомнения, это серьезный и длительный конфликт. Многие считают, что возник он в силу известных обстоятельств, связанных с переходами хоккеистов. Примерно так и было. Все же помнят воспитанников «Химика» Александра Рагулина, Игоря Ларионова, Валерия Каменского, призванных в ЦСКА. Действительно, Николай Семенович мог обижаться, негодовать. Мы с ним были в добрых отношениях, много разговаривали о хоккее. И он не раз поминал нехорошими словами Тарасова и Тихонова. Но если говорить о том, что именно переполнило чашу терпения Семеныча в отношении ЦСКА, то речь надо вести об одном игроке, который официально в «Химике» не числился. Но об этом мы поговорим позже.

Если же анализировать положение дел в целом, то нельзя не обратить внимания на одну весьма существенную деталь, оправдывающую в определенной степени поступки Тарасова и Тихонова. Мы имеем в виду конечный результат. Все названные выше игроки, выступая за ЦСКА, выходили на уровень сборной, выигрывали чемпионаты мира и Олимпиады. Но отношение к ним со стороны соперников было разным. Анатолия Владимировича явно недолюбливали столичные тренеры, Виктора Васильевича – в основном периферийные. Безусловно, тому есть объяснение.

Во времена Тарасова Москва по подготовке молодежи периферию явно опережала. Было немало случаев, когда воспитанники различных хоккейных клубов столицы выступали в командах других городов. В Ленинграде и Свердловске, Воскресенске и Саратове, Ижевске и Киеве, Ярославле и Казани, Минске и Риге. Здесь как раз проблем с переходами вообще не было. Уезжали те, кто в ЦСКА, «Динамо», «Спартак» и так далее не подходил. Молодые люди хотели играть и, надо сказать, пользу приносили, становились заметными фигурами на всесоюзном уровне.

В пору Тихонова ситуация начала меняться. Не то чтобы москвичи резко сдали позиции, например, армейская и спартаковская школы работали здорово, но заметно прибавили в подготовке молодежи на периферии. При этом задачи ЦСКА и сборной СССР не менялись. А поскольку хоккей – партийный вид спорта, и находился он под пристальным контролем ЦК КПСС, то несложно понять, что Тихонов ходил по проволоке без страховки. Поражения сборной воспринимались болезненно, и реакция могла быть самой жесткой. Но сборная, в пору руководства Виктора Васильевича, ни разу не проигрывала в двух сезонах подряд.

Что же касается Тарасова, о котором в последние годы говорят как о человеке, сделавшем советский хоккей лучшим в мире, так с этим никто и не спорит. Но есть одна, на наш взгляд, немаловажная деталь – главным тренером сборной СССР с 1961-го по 1972 год был Аркадий Иванович Чернышев. И как-то некрасиво о нем забывать. Пожалуй, честнее будет, если вклад этих великих хоккейных маэстро в результаты сборной оценить как фифти-фифти. Что же касается идеологии, прогрессивных взглядов на хоккей, на его развитие, то здесь Тарасов стоит выше. И с ним в этом смысле можно в один ряд поставить только Виктора Тихонова, не деля этих великих тренеров на первого и второго. И нельзя забывать, что готовили игроков для сборной в своих клубах в шестидесятые и семидесятые годы Александр Новокрещенов, Всеволод Бобров, Николай Карпов, Николай Эпштейн, Анатолий Кострюков, Дмитрий Богинов, Борис Кулагин, Владимир Юрзинов и другие известные тренеры.