Тайны смерти русских писателей - [10]
Никогда и никто не был столь уверен в небытии души, как я, прочтя то место, где Вольтер хотел доказать, что она существует. Когда сам Вольтер не мог меня убедить, то какие же богословы то бы зделали. — Однако ж очень видно, что я надеюсь мало говорить на том свете, когда столько заврался теперь на прощанках. Никогда я не был так плодовит! — Мне хотелось объявить вам подробно свой символ веры, однако ж le jeu ne vaut pas la chandelle[15], когда вы сами того же мнения, то ето будет уже также пустое повторение. — Желал бы также зделать возражение тем, которые будут врать, что не должно отнимать того, что возвратить не можешь; что больше духа снести бремя жизни, нежели скинуть и проч., но ети люди не стоят опровержения. Скажу только, что, конечно, Катон великодушнее каторжника, который мучится и живет, и что я волен сбросить ношу, хотя и не могу опять поднять ее, тем более, что рано или поздно ей назначено упасть. По крайности, я уверен, что вы не в числе сих людей, — да и, по словам ханьжей, всякой праведник семь раз в день согрешает, но не лутче ли я согрешу один раз, чтобы не грешить уже вечно: скольких грехов себя избавлю? — Однако ж не примите сего иначе как в шутку. — Когда время все успокоит, то вы можете сообщить ето письмо к батюшке для странности его слога. Скажите ему, чтобы он не лишал своей милости Алексашку за то, что он не усмотрел за мной: peut on me garder de moi meme?[16] Уверьте братцев и сестриц, что я не забывал их до последнего часа, и теперь прошу дядюшку Александра Васильевича, чтоб он обратил на них ту милость, которую, как казалось, был ко мне расположен. — Для блага их желаю, чтоб они начали разсуждать позднее, нежели я: жизнь их отравилась бы огорчениями, или надлежало бы всем перестреляться. — Не правда ли что ета мысль довольно забавна? Родиться девяти человекам на то, чтобы всем застрелиться? Однако ж все миллионы людей не на то ли родятся, чтобы всякими манерами умирать? У дядюшки Алексея Васильевича[17] ручки целую. Ежели не выберу другой смерти, то пистолеты его выпрошены мною не напрасно. — После меня осталось множество сочинений, но они так перемешаны, что надлежало бы мне воскреснуть, чтобы привести их в порядок. Многие неокончены, а иные и без начала. — Итак, дозволяю в целом уме и памяти истопить оными печь; в сем состоит все мое завещание и наследство. Однако ж пора окончить. Желаю вам здоровья, которое одно могло бы разстроить ваше благополучие. — Живите долго, потому что жизнь вам в утешение, и иногда вспоминайте племянника, которой умел ценить ваши милости
>Михайло Сушков».
Что более бросается в глаза в этом письме? Самомнение и самовлюбленность автора? Дешевое кокетство даже перед лицом близкой смерти? Бессмысленность? Книжная шаблонность? Нет! Поражает духовная пустота! Готовность юноши даже в последние часы жизни попрекнуть папеньку в том, что у него нет капитала, который мог бы свободно мотать сынуля — а то ведь иначе дружки будут его презирать… Прихвастнуть своим неверием в Бога, будто кто-то обязан был ему доказывать Божье бытие! Как точно написал H.H. Бантыш-Каменский[18], «…скажу слово и о своем уроде Сушкове, который Иудину облобызал участь. Прочтите его письмо: сколько тут ругательств Творцу! Сколько надменности и тщеславия о себе! Такова большая часть наших молодцов, пылких умами и не ведущих ни закону, ни веры своей».
Предатель Иуда, как известно, повесился на осине. Сушков, по мнению историка, выбрал тот же путь, предав и свою семью, и свое Отечество, причем даже не за деньги — по прихоти. Невольно скажешь: что еще может быть омерзительнее и мельче дурака в «философах»!
В литературе о Сушкове постоянно подчеркивается тема, запущенная в начале XIX в. младшим братом самоубийцы, — перед тем, как привести свой постыдный замысел в исполнение, Михаил отпустил якобы на волю своих крепостных! И это никакими документами не подкрепленное заявление рассматривается обычно как благородный акт свободолюбивого юноши, восставшего против косности современной ему российской жизни. Правда, откуда у Сушкова могли взяться собственные крепостные крестьяне, непонятно. У батюшки его наверняка имелись, отрицать не стану. У многих дворян XVIII в. имелось в собственности по 1–3 крепостных двора, а сами владельцы ютились рядышком в таких же деревянных домишках и еще выискивали способы поддержать и подкормить своих крепостных, попрошайничая у императорского двора. О том в архивах сохранилось множество документов. У семейства Сушковых крепостных наверняка было поболее. Впрочем, если даже сей недоросль и мог отпустить на волю своего личного слугу Алексашку, то на деле это означало, что он просто вышвырнул парня на улицу без средств к существованию. Отпускали на волю с чем-то и куда-то, ведь не воздухом питается человек и не на деревьях живет. Как раз об этом передовые дворянчики обычно не думали, но именно эта проблема так долго и тормозила отмену крепостного права в России.
Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.
Книга рассказывает о биографиях и исторических событиях, на фоне которых проходила жизнь ста великих поэтов мира всех времен и народов. Читатель познакомится с судьбами Гомера и Вергилия, Ли Цин-чжао и Данте, Омара Хайяма и Камоэнса, Лафонтена и Басё, Державина и Шиллера, Пушкина и Мицкевича, Цветаевой и Лорки и многих других гениальных поэтов, чье творчество обогащает наш мир и делает прекраснее нашу жизнь. Биографии стихотворцев помогают узнать об основных поэтических школах, теориях и принципах существования поэзии в разные времена и у разных народов.
Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни.
Кто они были – великие реформаторы и законоучители? Счастье ли они принесли миру своими идеями или горе? Насколько исторически оправданными были их идеи и реформы? Могут ли стать реформаторами дама нетяжелого поведения, примерная дочь и многодетная мать, совершенно не думающие о политике?
В этом документальном исследовании популярно рассказана: полная история попыток создания еврейского государства в Крыму (а не в Палестине); история возникновения, обострения и разрешения конфликта между сталинской властью и советскими евреями в целом; история прометеистов — лидеров мусульманских националистов, вынудивших Сталина репрессировать их народы в преддверии возможной Третьей мировой войны. Особое место в книге занимают: разгром крымско-татарских националистов во главе с Вели Ибраимовым; таинственная гибель С. М. Михоэлса; недоказанные, но вероятные убийства заговорщиками — президента США Ф. Д. Рузвельта и кремлевскими врачами — идеологов Русского Ренессанса А. С. Щербакова и А. А. Жданова.
Захватывающе интересное историческое расследование наиболее известных политических интриг – от Древней Ассирии до современной Европы, от Аттилы до Катынского дела. Автор вводит читателя в детали закулисной борьбы интересов различных кланов и политических фигур, показывает, как вовремя пожертвовав той или иной фигурой ролитики добиваются вершин власти и… вновь теряют её…
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Императора Петра I именуют Великим — имеются в виду его государственные преобразования. А вот в личной жизни вряд ли можно применить к «великому реформатору» этот эпитет. В любви его часто предавали, даже в самой сильной, самой неистовой — к Анне Монс, а ведь ради нее он постриг законную жену в монахини. Красавица безраздельно воцарилась в сердце Петра, однако не смогла удержаться на этом хрупком пьедестале. Он ее любил, она его — нет. Непростые отношения были у императора и с другими дамами его сердца. Как только он попадал в паутину сердечной привязанности, становился беззащитным и… неуправляемым.
История жизни наших самодержцев состоит из мифов и легенд. А больше всего мифов сочинено про императора Александра I. Документы, мемуары, воспоминания современников, легенды, анекдоты — и все про Александра Павловича. Его, вершителя судеб Европы, называли слабым и недальновидным правителем, и при этом — чрезвычайно честолюбивым, хотя трон для него был тяжелейшей обязанностью. Внезапная кончина императора привела к трагическим событиям и породила множество сплетен и легенд, о реальности которых спорят до сих пор — и дальше будут спорить, потому что счет спорщиков 1:1.
Книга известного историка и писателя Ольги Елисеевой рассказывает о молодых годах Екатерины — будущей «владычицы полумира». Еще в 14 лет она составила свой план: «нравиться супругу, императрице Елизавете и народу» — и ничего не забыла, чтобы достигнуть в этом успеха. Какие средства использовала юная супруга наследника для осуществления своих амбициозных планов? Искренне ли желала она наделить своих поданных «счастьем, свободой и собственностью»? Как республиканка «в душе» стала одним из самых могущественных самодержцев? Чтобы заглянуть в тайники души Екатерины Великой, автор обращается к ее воспоминаниям…
Политическая история России XVIII века — это, по сути, история дворцовых переворотов. Ученые выделяют семь крупных «дворцовых бурь», потрясших Российскую империю той эпохи. Это воцарение Екатерины I, падение Меншикова, воцарение Анны Иоанновны, падение Бирона, воцарение Елизаветы Петровны, Екатерины II и Александра I. К ним примыкает политически менее значимая, но шокировавшая русское общество расправа с Артемием Волынским и загадочная, омрачившая триумф Екатерины II, смерть Петра III в Ропше. Историки называют разные причины столь частой смены власти, однако они сходятся в одном – каждый такой переворот вносил важные изменения в политику государства, а в случае с Екатериной II – ознаменовал начало новой эпохи в истории России.