Тайны «Семи грехов» - [2]

— Я верю вам, мадам, но очень спешу. В другой раз непременно зайду.

Сзади открылась дверь и, увидев вошедших следом Зева и Серу, Огнев, решительно отстранив энергичную старушку, вошел в лифт. Уже поднимаясь вверх, с ехидной улыбкой наблюдал как киллеры, стараясь не поднимать шума, отбиваются от приглашения настырной старухи.

«Ну и денек! Как назло, постоянно встречаются какие-то ненормальные монстры: то дворник-неумеха, то его двойник, сопровождающий взлохмаченную собаку, а теперь ещё и сумасшедшая хранительница домашнего музея! Плохой знак! Прежде чем идти в гости к Желтку надо было забежать в расположенную рядом церковь Ильи-Пророка и Богу свечку поставить!»

Огнев вышел из лифта и, ожидая, когда поднимутся пешком по лестнице киллеры, вытер носовым платком вспотевшие от страха ладони.

В этот момент прогуливающий взлохмаченного пса щеголь беззвучно рассмеялся, показав два ряда крепких белых зубов: «До каких же небывалых размеров может дойти человеческая глупость — просить у Всевышнего помощи в убийстве! Этому Огневу сейчас выгоднее пообещать мне новую кочергу. Ха-ха! Вот умора! И зачем люди ходят в театр, если вокруг ежеминутно разворачиваются прелюбопытнейшие сюжеты?! А, ты Себ, почему скалишься? Опять подвел меня своей отталкивающей неряшливостью. Неужели нельзя было принять вид благородного долматина или на худой конец миролюбивого спаниеля?»

Песик открыл пасть и произнес неожиданно писклявым фальцетом:

— А зачем, Анатас, зря переутруждаться? Противник-то не очень достойный: компания мелких, ничтожных и запутавшихся в своих нелепых страстях человечков.

— Вон как ты заговорил! Будут тебе в затеянной мной интриге и достойные противники. Мы ведь только в самом начале сюжета. А как тебе нравится, что я собрал основных задействованных в моей пьесе лиц в одном месте и в одно время? Ни одному из них даже не приходит в голову, что они уже связаны между собой невидимыми нитями.

Пес глухо заворчал и неожиданно перешел с фальцета на густой раскатистый бас:

— Нашел чем удивить! С твоими возможностями мог бы придумать что-нибудь и поэффектнее. Уж я-то видывал кое-что и похлеще из твоих фантасмагорий.

— Ладно, умолкни. Сюда идут. И не требуй от меня слишком многого. В этом подлунном мире уже не может быть ничего нового. По крайней мере для нас с тобой.

— Да это так! Как говаривал в минуту разочарования поэт: «Скучно жить на свете, господа!»

— Хватит философствовать, Себ. Давай лучше вкусим по кусочку радости от очередного кровавого побоища.

Пес послушно присел и навострил уши. Он жаждал не только лицезреть всепроникающим магическим зрением детали предстоящей драмы, но и ловить каждый стон жертвы и ругательства распаляющих в себе ярость палачей.

И словно приподнимая занавес перед застывшей в нетерпении публикой, Огнев нажал черную кнопку звонка. За дверью раздались тяжелые шаги. Понимая, что его рассматривают через дверной «глазок», Огнев попытался придать своему лицу безмятежное выражение.

— Это ты, Константин?

— Нет, мой брат — близнец! Давай побыстрее: Дым рвет и мечет. Ему акт о списании стройматериалов срочно понадобился. Он же тебе звонил, предупредил, что я подъеду. А ты мне глупые вопросы задаешь: я это или не я.

Услышав лязг открывающихся замков, Огнев с удовлетворением подумал: «Поверил старый хрен. Сейчас ему будет несладко. Но сам виноват: нечего было за спиной Дыма свою собственную нечестную игру затевать».

Дверь отворилась и тут же сбежавшие сверху боевики, грубо оттолкнув Огнева в сторону, влетели в квартиру. Поспешно войдя следом и захлопнув за собой дверь, Огнев увидел опрокинутого на спину хозяина. Возле его бледного от страха лица Зеб держал нож и угрожающе предупреждал: Лежи тихо, тогда все будет в порядке.

Огнев нарочито угрожающе поставил ногу в коричневом ботинке рядом с головой поверженного хозяина:

— Не волнуйся, Зеб. Желток у нас человек, хоть и подлый, но умный. Он зря шуметь не будет. Зачем это ему? Ведь так?

Не в силах произнести ни звука, Желтов с покорной готовностью кивнул головой.

— Вот и хорошо. Давайте, ребятки, обыщите его и посадите в кресло. Разговор предстоит интересный. Для меня по крайней мере. Но сначала осмотрите квартиру: нет ли лишнего свидетеля. А то Желток у нас любитель молодых приезжих лимитчиц. Вполне мог для скрашивания досуга подругу сюда привести.

В ожидании пока боевики обследуют квартиру, Огнев, присев за стол, неторопливо закурил. Наблюдая за дергающейся щекой Желтова удовлетворенно подумал: «Этот любитель женщин, сухих вин и нежных деликатесов быстро сломается. Тем лучше: чем меньше крови и слезливых соплей — тем лучше. А интересно, как бы я сам повел в такой ситуации?»

Пришедшая в голову тревожная мысль, невольно заставила трусливо сжать ладони. И разозлившись на самого себя, Огнев отбросил в сторону все дипломатические заготовки:

— Слушай, старик, меня внимательно. Твоя жизнь, зависит сейчас от твоего поведения. Поверь, я к тебе отношусь с пониманием. Ничего личного. Только дело.

— Но я не понимаю, в чем моя вина!

— Не мельтеши зря. Дым знает все. Ты последние три года тайно за счет фирмы свои личные дела проворачивал. В результате мы не досчитались пару миллионов «баксов». Боясь разоблачения ты кинулся в объятия к конкурентам, надеясь с помощью Хвоста ликвиднуть шефа. Расчет твой хитроумный нам понятен: фирма перейдет к Хвосту, и ты избежишь разоблачения. Но тебя жадность подвела. Ты собрал документы по тайным операциям нашей фирмы. Но вместо того, чтобы просто передать их Хвосту, запросил за них круглую сумму с нулями. Хорошо еще, что в окружении Хвоста наш доброжелатель имеется. Он успел предупредить, что продажа документов на завтра намечена. И вот я здесь вместе с Зебом и Серой, чтобы не дать тебе совершить ошибку. Теперь говори.