Тайны семейного альбома - [15]

Как раз в это время возле статуи Христофора Колумба кинобригада готовилась к съемкам. Группа девушек в летних платьях, невзирая на декабрьский холод, терпеливо дожидалась команды оператора.

– Давай постоим минутку, посмотрим, – предложила Элеонора.

Не напомнила ли ей киногруппа о той карьере, которую она могла сделать? – подумала Джесси. Айлин Форд уверял, что Элеонора могла бы стать одной из лучших актрис мира.

– Жалеешь, Эл?

Элеонора искренне удивилась:

– Сожалею о чем?

– Что не стала киноактрисой.

– Ты в своем уме?

В этот момент посыльный на велосипеде пронесся между ними. Сестры отпрянули в разные стороны. Но вместо того, чтобы рассердиться, Элеонора пристукнула каблуками:

– Обожаю все это! Толпу! Движение на улице. Нью-Йорк. Обожаю Нью-Йорк.

Лавируя так, будто они исполняли фокстрот, сестры прошли мимо молодежной тусовки, собравшейся у кафе «Тяжелый рок». И обе, не сговариваясь, подумали, что Блисс, наверно, было бы интересно побывать здесь. Надо будет ей сказать.

Вспышки неоновых реклам окрашивали падающий снег то в ядовито-зеленые тона, то в ярко-красные, то в желтые. «Макдональдс». «Карнеги-Холл». «Русский чайный дом».

– Джесси! Взгляни!

На витрине книжного магазина Элеонора увидела стопку книг «Мир глазами Блисс».

– Давай зайдем!

– Ни к чему! – Джесси почувствовала непонятную робость.

Выставка в витрине оказалась для нее полной неожиданностью. Вообще-то ей стоило бы подойти к директору магазина, познакомиться с ним, оставить свою подпись – они бы наверняка выставили книгу с авторской подписью на витрине. Странная скованность удивила ее саму не меньше, чем Элеонору. С одной стороны, у нее есть все основания гордиться сделанной работой. С другой – она чувствовала себя так, словно ждала неизвестно от кого упреков и обвинений в непрофессионализме.

Ведь она всего лишь журналист-репортер – и ничего более.

– Но, Джесси, ведь это твоя книга!

Джесси попыталась оттянуть сестру от витрины:

– Успокойся! Пойдем, я умираю от голода.

Но Элеонора не сдавалась, она уперлась, как мул:

– В чем дело, объясни? Что с тобой происходит?

Джесси прикусила губу. Если она сама не в состоянии этого понять, как объяснить другому?!

– Идем, идем! Иначе нам не хватит времени на покупки.

Ей удалось все-таки увести сестру от витрины.

– Что будем заказывать? – спросила Джесси, просматривая меню.

Большинство посетительниц, заполнивших новое заведение, вполне могли сойти за марсианок – настолько плоскими они были, настолько отсутствовало у них все то, что можно счесть признаками пола. Они напоминали скорее воздушных змеев – скелет, обтянутый тонким пергаментом. Внимательный взгляд обнаружил бы, что они пришли сюда вовсе не за тем, чтобы поесть. Они только делали вид, что едят: давали официантам заказ, накладывали порцию на тарелку, подносили что-то ко рту, но не проглатывали ни кусочка пищи. Как полагается пришельцам одной планеты, они сразу узнавали друг друга, обменивались приветствиями, обсуждали новости, последние светские сплетни. Видимо, как пришельцы с другой планеты, они считали, что им надо проводить время за едой по примеру землян, но еда сама по себе их совершенно не интересовала.

В присутствии такого рода существ Джесси сразу начинала ощущать себя слишком толстой и громоздкой. А мысль о ростбифе в вине с тушеной капустой или картофелем-фри воспринималась как нечто непристойное.

– Я закажу винегрет с фасолью, а ты?

Винегрет? Элеонора порадовалась, что перед отъездом из дома съела на завтрак яичницу с беконом:

– То же самое.

Что ж, ведь они пришли сюда не столько ради еды, сколько для того, чтобы обсудить, какие подарки они купят к Рождеству.

Как всегда на первом месте – Рейчел.

– Альбом для газетных вырезок, как у кинозвезды, – предложила Джесси. – Большой, из дорогой кожи. Она будет довольна.

– А в самом начале мы поместим вырезку из «Таймс».

– Чудесно.

Итак, один подарок есть. Дальше, конечно же, Маркус, о котором после того, как его отправили в Коннектикут, случалось, забывали вовсе. Рейчел очень редко вспоминала о нем, хотя все знали, что она звонит туда каждый день и по воскресеньям навещает его. Также редко заговаривала Ханна об их настоящем дедушке – Вилли Лоуренсе, который погиб при очень странных обстоятельствах.

– Корзину с фруктами и какие-нибудь сладости, как и в прошлый раз, – решила Джесси. – Маркусу, конечно же, все равно, но для обслуживающего персонала и для Рейчел важно, что про него помнят.

– Теперь кто у нас по списку?

– Джерри.

В то время, когда Ханна вышла за него замуж, обе дочери были уже достаточно взрослыми, чтобы начать называть его папой, хотя, конечно же, о лучшем отце и муже для их матери и мечтать было нельзя. Если бы они встретились раньше! По иронии судьбы и он, и Ханна в конце войны жили в Нью-Йорке почти в одном и том же районе. Оба любили народную музыку, значит, бывали на одних и тех же концертах. И у них, как позже выяснилось, были общие знакомые. Но они так ни разу и не встретились.

– Ты же знаешь, когда Джерри вернулся с фронта, он обнаружил, что его коллекция пластинок исчезла. Он, конечно, не стал укорять мать, но не мог смириться с потерей. А сейчас как раз вышел альбом – переиздание тех пластинок, которые выходили до войны, – его любимые Сьюзан Рид и Вуди Гутьере.