Тайны русской души. Дневник гимназистки - [20]
– А вы приходите обедать к нам. У нас – в три обед, а потом и поезжайте к ней, и разговаривайте себе потихоньку – сколько захочется…
– Вот хорошо! Так и сделаю. Сегодня же скажу «генеральше»…
Я – дома. Звонят по телефону. Мне. Клавочка Князева! Привезла письмо и придет – или до шести, или после семи (вечера)… Но теперь – скоро шесть, а ее нет…
Разговариваю я с «генеральшей»…
Потом пошли за открытками, видела Юдиных – у них есть для меня письмо. Пошла к ним – за письмом. Они зовут меня (на) завтра. Быть может, пойдем на выставку акварелистов…116
– А я думаю, – говорит Зинаида Яковлевна («генеральша»), – что вам и пообедать бы у них. Потому что я эту (свою) кухарку сегодня вечером рассчитаю… Ведь опасно все-таки – никакой рекомендации нет, где справиться – неизвестно, она сказала – где, (но) наврала… Бог с ней!..
Вот уж Бог мне всё устроил! Нежданно и негаданно…
И я, значит, отправила Галине Александровне открытку, что приду, может быть, и раньше…
Написала маме письмо и получила через полчаса пять писем: четыре открытки и карточку, да еще утром письмо – от Любы. Карточку – от Александры Николаевны Бунякиной, а открытки – от «начальницы» (Ю. В. Попетовой), Зои Поповой, Зои с Нюрой и даже… Впрочем, не «даже», а оно так и быть должно – от Зинаиды Александровны Куклиной…
Сейчас у нас опять сидит Введенский.
А из-за этой «опасной» кухарки я сегодня ночь отвратительно спала: Зинаида Яковлевна («генеральша») меня напугала…
Вятка.
Вчера (2 июня) начала брать уроки музыки у «Зинаидства»117. С трудом тети этого добились. Ломалась она, по обыкновению, до глупости. С Зиной (сестрой) занималась с удовольствием и весело, а со мной – с таким сердитым видом, прости Бог! А я во время урока была совершенно спокойна, зато до него переволновалась. У меня только физиономия была совершенно пунцовая, и – страшно глупое выражение ее: зеркало-то ведь против фортепьяно висит… Но я ни малейшего внимания не обращала на сердитый вид «Зинаидства». Настасья Сидоровна назвала ее «сенатор». Мне это очень-очень понравилось…
Папа принес мне сегодня «Альбом войны» – три тома…
Там есть прелестные картинки-акварели Эльзаса и Бельгии. Думаю кое-что срисовать. Начала тете оттуда увеличивать орла. Вышел неважно…
Я вышила сегодня в общем две клетки – в дорожке (для) Екатерины Александровны (Юдиной) – и совсем не шила кофты. Зато проиграла (на фортепиано) два часа.
Завтра (5 июня) – или послезавтра (6 июня) – придет наш «сенатор»… Вот ведь, право, – не сказала определенно!.. А папе мы о сем происшествии и забыли упомянуть. Он догадывался, но, как следует, ничего не знал. Сегодня, вот сейчас, объяснилось это – из-за нот. Увидал (нотный альбом) Вагнера и говорит:
– Чьи ноты?
– Зинины.
– Купила, что ли?
– Да.
– А как узнала – какие?
– Да «Зинаидство» сказала. Она ведь и со мной выразила согласие заниматься, – отвечаю.
Недоволен:
– Мне не говорят… Я только из Сидоровниных слов подозревать начал. Она говорит, что это – «при закрытых дверях…», «Клавдия Васильевна118 вызывала…» Ну, все-таки – ничего, обошлось…
Что-то пяльцы стучат. Уж тетя не перепяливает ли?.. Сходить – посмотреть…
Вот – вымыла голову неудачно. Что-то она у меня болит…
Я так отвыкла от дневника. Теперь трудно и писать…
Пока всё идет себе по-старому, однообразно…
С четверга (18 июня) начала брать уроки латинского (языка). Учитель мой стесняется больше меня. Я-то за эту зиму здорово пообтерлась, а он только что надел студенческую фуражку, то есть, значит, еще поедет экзамен держать в высшее учебное заведение…
Дня два тому назад была у нас Маруся Бровкина. Сначала не совсем ловко, верно, себя чувствовала, а потом – ничего, разошлась. Зина (сестра) ее провожала. Понятно, застряла там. Пришла поздно. На другой день передала такие слухи, из-за которых я всегда спорю – ну и тут поспорили. Потом сообщает:
– Лидия Ивановна (Бровкина) говорит: «Я об Нине соскучилась…» А мне приятно – хоть один человек обо мне скучает…
На другой день после Марусиного визита были гости: Юлия Аполлоновна, М. Н. Вертячих119 и Марфуриус. У-у, немка! И «представляло» какое!..
Вчера (19 июня) взяли работу из Клуба: «наморднички»120 поправлять – триста штук. Тетя хочет кому-то еще послать сотню…
Сейчас собираюсь Елене (Юдиной) письмо писать – стихами. Половина написана, вторую – еще нацарапать надо…
Я, должно быть, всегда буду оправдывать пословицу, в которой говорится: «Над чем посмеешься – на том и попадешься». Хотя, собственно говоря, тут и…
Впрочем, нет, нечего перед собой оправдываться – немножко, но посмеялась (я) над Клавдией (Плёсской), что она в «Комиссиях» состоит и в «бюро» записалась по «общественным делам», то есть по делам «трудовой дружины»121. А теперь сама в комиссии участвую – пассивным образом, конечно, – и на собрания бегаю. Сегодня, в половине девятого, тоже надо будет идти в Клуб – на «собрание», какие-то доклады будут читать…
Вот как это вышло: в субботу (
