Тайны русской души. Дневник гимназистки - [133]

Шрифт
Интервал

Разве я думала, что так выйдет? Жизнь показала, дала, а мы берем, и больше ничего. Правда, я знаю, что я взялась не за свое дело – преподавательницей хорошей мне не быть. Это мне больно, п.ч. папочке так хотелось, чтобы я была преподавательницей рисования. А я вот не могу, недостойна продолжать его любимое дорогое дело, и это мне тяжело и больно. Что же делать, если папочкин талант не передался мне. А ведь папа был талантливым преподавателем, и узнаешь все больше и больше, как многие любили его и мамочку. Опять отвлеклась. Ну вот, я делаю не свое дело (хотя в таком состоянии, как я теперь, – трудно, нельзя решить, какие у меня интересы, т. к. моя голова полна кухонных дум и забот), мои уроки беспокоят и тяготят меня, но я тащу свой воз как могу, жду, когда отведу свое дело и отдохну вечером в нашей семейной троице. Делай, что жизнь дает, отдыхай в своем мирке, который никто уж не возьмет, не отнимет, а там дальше будет видно. Изменится жизнь и дает другое, м.б. более подходящее по душе. Ты понимаешь, что я не проповедую полную пассивность к жизни и делу.

М.б. тебя покоробит моя философия, но ее подсказала мне жизнь, и я не даром выросла и постарела за эти полгода, когда у меня все-все перевернулось в душе, точно я не я и на все смотрю другими глазами, глазами «опытного» пожившего человека. Ты думаешь, я не жду лучшей жизни, того времени, когда спадет внешняя несвобода и на просторе расцветет внутренняя? Когда будет жизнь кипеть, проясняться, заглушенные физической слабостью, усталостью, болью, голодом и пр. интересы к живому делу, влечения и проч. и можно будет жить, соединив свой внутренний мирок со всем внешним кругом деятельности, вложить в дело душу.

Об этом тоскует, болит душа, но нельзя теперь и думать, только верить, что это когда-нибудь будет, и радоваться маленьким радостям около себя. А внешняя свобода ведь относительна, чувствуешь скорее отсутствие ее, чем ее присутствие, а абсолютной свободы все равно нет. Вот что меня больше заботит и беспокоит, так это тяжесть твоего положения в семье. Это тяжелее, гораздо тяжелее, п.ч. ближе всего прикасается к внутреннему духовному мирку, ближе, чем дело внешнее – деятельность как члена общества.

Но об этом вопросе сейчас некогда уже поговорить, поставила самовар, и надо сделать постели. Ниночка, что-то ты подумаешь обо мне – какой я стала прозаической и черствой, будничной, мелочной особой! Что-то голову больно, и глаза как-то не по себе, не совсем мне хорошо, не знаю, что это со мной и от чего. Ну пока прерываю.

27 июля. Вчера не кончила, п.ч. во время вечернего чая пришла Стеф. Ивановна, ночевала у нас, так славно поговорили о многом, поговорили о преподавании рисования, и эта беседа мне много дала – то, что смутно сама намечала, ощупью, чутьем – тут определилось, осветилось. Стало спокойнее, легче, и проснулось опять такое желание – увлечься этим делом, вложить в него душу, работать над ним, продолжить папино дело. Но сил-то и времени нет совсем – вот беда. И отсутствие результатов, и эта апатия не могут показать мне самой, насколько способна я к этому делу. А так бы хотелось знать! Ну вот, хотела побеседовать с тобой и по другому вопросу, о твоей жизни в семье. Я мало знаю жизнь вашей семьи, членов ее, я ведь очень мало бывала у вас, и правда казалось, что жизнь тихая, дружная как у пчел в улье. Но я верю твоим словам, п.ч. я знаю, какая у тебя незлобивая душа при чутких нервах и ты не можешь говорить это без основания, зря осуждать никого не станешь. И как тут помочь, сказать трудно. Одно бы только можно – это жить отдельно, тогда в разлуке, даже кратковременной, сглаживаются все эти ушибы и острота отношений, и свидания время от времени будут доставлять много радости.

Помнишь, как ты здесь скучала о доме? В этой-то тоске, в ожидании и предвкушении свидания с родными – и есть радость. Правда, мы почти никогда не видим самого счастья, а видим его отсутствие. Как не замечаем своего здоровья. Будет чуточку полегче жить здесь – приезжай сюда, здесь дело найдется, нам-то с тобой как хорошо будет, да и тебе м.б. легче будет, п.ч. живем мы дружно, когда посытнее немножко, так и настроение светлее и не нервничаем. Правда ведь хорошо было бы? Только теперь-то и звать не могу, при всем желании тебя видеть. По нашим письмам ты знаешь, какая гадкая здесь жизнь. Воздух здесь чистый стал, народу мало, но зато в остальных отношениях прескверно! Но как теперь бы тебе полегче устроить жизнь, родная? Больно, так больно за тебя. Опять надо прервать – уже 3 часа дня, надо приниматься за стряпню. Миша на заседании, Лена сидит в столовой, читает что-то у окна. Погода серенькая, свежая, но сухая все время. Нинуся, приходится терпеть теперь, ничего не поделаешь, не в нашей это воле, мы можем только устроить маленький свой уголок для отдыха, для своей жизни. И у тебя он может быть…


Еще от автора Виктор Аркадьевич Бердинских
Крестьянская цивилизация в России

Книга, основанная на воспоминаниях о жизни, быте, нравах, обычаях, верованиях русского крестьянства, представляет собой попытку нравственно-философского осмысления последствий одного из самых драматичных социальных сдвигов XX века, который принято называть раскрестьяниванием России. Это первая книга по устной истории в России.


История одного лагеря (Вятлаг)

До сих пор в России не было ни одной научной книги по истории любого из 50-ти с лишним лагерных комплексов ГУЛАГа. Между тем именно лагерные комплексы были основой, становым хребтом гулаговской империи. Только исследуя историю отдельно взятого лагеря, можно до конца понять и объяснить механизм лагерной системы. В данной книге впервые на основе богатого архивного материала, воспоминаний очевидцев рассказывается об истории формирования и функционирования одного из 10-ти лесных лагерей Вятлага ГУЛАГа с 1930-х до 1960-х годов.


Русская деревня. Быт и нравы

Книга доктора исторических наук, профессора Виктора Бердинских, созданная в редком жанре «устной истории», посвящена повседневной жизни русской деревни в первой половине XX века. В ней содержатся сведения о быте, нравах, устройстве семьи, народных праздниках, сохранившихся или возникших после Октябрьской революции. Автор более двадцати пяти лет записывал рассказы крестьян и, таким образом, собрал уникальный материал, зафиксировав взгляд на деревенскую жизнь самих носителей уходящей в небытие русской крестьянской культуры.


Речи немых. Повседневная жизнь русского крестьянства в XX веке

Книга доктора исторических наук, профессора Виктора Бердинских, созданная в редком жанре «устной истории», посвящена повседневной жизни русской деревни в XX веке. В ней содержатся уникальные сведения о быте, нравах, устройстве семьи, народных праздниках, сохранившихся или возникших после Октябрьской революции. Автор более двадцати пяти лет записывал рассказы крестьян и, таким образом, собрал уникальный материал, зафиксировав взгляд на деревенскую жизнь самих носителей уходящей в небытие русской крестьянской культуры.


Рекомендуем почитать
В.Грабин и мастера пушечного дела

Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Повседневный мир русской крестьянки периода поздней империи

В этой книге рассказывается о том, как строились отношения в крестьянской семье, как женились и разводились, как воспитывали детей. Каковы были повседневный быт, отношение к религии, устройство жилья, представления о гигиене. В чем заключалась сугубо женская обрядность. Что считалось личной собственностью женщины в имуществе двора, какую роль она играла в крестьянской общине и почему случались «бабьи бунты». А также — об интимной жизни крестьянки, узаконенных обычаем «ласках» свекра, проституции и женской преступности, о публичных — всей общиной — наказаниях провинившихся.


Культы, религии, традиции в Китае

Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.


Жизнь пророка Мухаммеда

Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.


Жизнь «Ивана»

Быт дореволюционной русской деревни в наше время зачастую излишне омрачается или напротив, поэтизируется. Тем большее значение приобретает беспристрастный взгляд очевидца. Ольга Семенова-Тян-Шанская (1863 1906) — дочь знаменитого географа и путешественника и сама этнограф — на протяжении многих лет, взяв за объект исследования село в Рязанской губернии, добросовестно записывала все, что имело отношение к быту тамошних крестьян. В результате получилась удивительная книга, насыщенная фактами из жизни наших предков, книга о самобытной культуре, исчезнувшей во времени.