Тайны русской души. Дневник гимназистки - [128]

Шрифт
Интервал

В субботу (27 октября) днем мы с Катей осматривали убранство классов (ВМЖГ). Там – в простенках между окнами – выставлены прекрасные рисунки: Шуры Петровой, Колотовой, Леночки Амосовой… Рисунки, приготовленные для предполагавшейся выставки школьных работ Казанского (учебного) округа. Прекрасные рисунки!.. Так работать нас еще не учила Надежда Васильевна (Арбузова). После моего окончания (гимназии) она летом была на краткосрочных курсах – и оттуда вывезла эти новые приемы рисования, новую манеру исполнения рисунков…

И снова с силой охватило желание рисовать. Сделать такие красивые рисунки-акварели, карандаши… Еще сильнее проснулось желание красок!..

И потом – в воскресенье (28 октября?) – я устраивала себе (на печке – в старой столовой) группу (предметов для натюрморта): деревянный большой гриб и под ним – наши яйца– цыплята (желтый, синий, красный) вокруг зеленой коробочки из-под граммофонных иголок, зеленая пихтовая веточка… Четыре месяца я не брала в руки ни карандаша, ни кисти. И вчера (29 октября) – в первый после такого длинного перерыва раз – развела краски… «Первый блин» и вышел… Ни одной верной тени! Ни одного рельефа! Как будто я никогда ничего не рисовала с натуры – хотя бы и мертвой!..

В воскресенье (28 октября) узнала еще, что скоро, может быть, здесь откроется Студия художественная414. Володя (Деньшин) рассказывал, что из-за желания Гогеля при устройстве «Музея живописи и старины» (на Владимирской улице, открытый в день празднества 7 ноября нового стиля) поместить туда картины лишь тех художников, которые участвуют в работе по его устройству, лишь работников секции (Музея), между всеми художниками произошел раскол. Алеша Деньшин «разбранился» с Гогелем и с компанией, поддержавшей его, хочет (в пику Гогелю) хлопотать об открытии Школы-студии – бесплатной, открытой равно и для художников, и для лиц, только умеющих держать в руках карандаш…

Мне хочется порисовать в такой Школе! Только – мне нужно, чтобы многое мне объясняли, показывали, учили. А предоставленная самой себе – совершенно я ничего не сделаю…

Суббота, 3 ноября

10 часов утра.

На днях увидала объявление: «Драматическая школа – Студия».

А дома – я ведь уж больше месяца сижу! – становится душно, и тесно, и страшно за остатки самостоятельности, за всё то, что я считаю лучшим в себе: стремление к литературе и искусству, жажду – хоть такую слабую, какая она живет во мне – хоть призрака науки, вкус к расширению кругозора и к общению с людьми. Потому страшно, что всё это – такое слабое, неуверенное, робкое. А заглохнет и это – разве я человек буду? Ни человек, ни животное. Пария – в нравственном смысле, существо, нарушившее высший закон духа – закон развития и совершенствования. Я не выполняла его в совершенстве, но и через отступления, через падения – мелкие, незаметные – всё же тянулась тонкая паутинка сознания и (может быть, неумелое, нерешительное) стремление его выполнять…

В четверг (1 ноября) мы говорили с Зоей (Лубягиной) о выборе: музыка, живопись, наука или – я не могла, не должна была при этом, таком важном для меня, разборе скрыть своих стихов и показала ей последние два – литература? Выбор для меня мучителен: я ничего добровольно не могу вычеркнуть из своей жизни, я даже не хочу ни от чего отказаться… Кажется, весь центр тяжести в этом – «не хочу». Мне всего жаль: жаль которое-нибудь бросить. Мне всё дорого, я не хочу бросить! Но искусство ревниво. И…

Путь мой – беспомóщность меж огней манящих,
вдаль манящих душу с четырех сторон…

Вчера с Зиной (сестрой) она (Зоя) послала мои стихи и письмо. И в нем – снова: «…Спросите себя: без чего вы не можете жить?.. Вы – свободны… Мелкие дрязги пусть не держат вашего ума и сердца!..» А они подходят уже к душе – близко-близко, обступают кругом, и встает уже не выбор искусства: встает вопрос о том, чтобы сохранить живыми те струнки, которые на эти призывы искусства еще могут отзываться – чтобы выбиться из тупика, из мертвой точки. Но немыслимо дома это сделать! Целый день – еда, посуда, глаженье, пыль танцуют свой назойливый танец. И можно только «учить» английский урок или почитать за общим столом какую-нибудь книжку – под разговоры о кожах, о советской власти… Боже!..

Но только уйди в другую комнату и засядь за серьезные книги (особенно – при дяде) – и пойдут непрестанные «сладкие» речи:

– Вот – только над книжками сидят, а делать – так уж нет, не желают… Где же?!.

Тетя Юля ничего не говорит, а только сядь за рисование – всё рвется и мечется, и косых взглядов почувствуешь уколы…

Конечно, и мама тоже недовольна…

Ну – да. Это понятно. И может быть, надо бóльшую часть дня наполнить хозяйством, но если бы после этого можно было отвести душу: поговорить о чем-нибудь хорошем, далеком от опротивевшей скуки и безалаберщины окружающего, вчитаться в мистику Метерлинка или уйти в древнее миросозерцание – тогда всё утро я согласна мести, мыть, чистить, стряпать… Но нет – дома ничем нельзя заняться! И уже не о выборе идет дело, а о самой возможности заняться чем-нибудь, что выше интересов желудка…

И сейчас вот у меня нет спокойствия на душе – точно и в самом деле я у кого-то что-то отнимаю. Теперь у меня – больше силы, я могу вставать в семь часов (


Еще от автора Виктор Аркадьевич Бердинских
Крестьянская цивилизация в России

Книга, основанная на воспоминаниях о жизни, быте, нравах, обычаях, верованиях русского крестьянства, представляет собой попытку нравственно-философского осмысления последствий одного из самых драматичных социальных сдвигов XX века, который принято называть раскрестьяниванием России. Это первая книга по устной истории в России.


История одного лагеря (Вятлаг)

До сих пор в России не было ни одной научной книги по истории любого из 50-ти с лишним лагерных комплексов ГУЛАГа. Между тем именно лагерные комплексы были основой, становым хребтом гулаговской империи. Только исследуя историю отдельно взятого лагеря, можно до конца понять и объяснить механизм лагерной системы. В данной книге впервые на основе богатого архивного материала, воспоминаний очевидцев рассказывается об истории формирования и функционирования одного из 10-ти лесных лагерей Вятлага ГУЛАГа с 1930-х до 1960-х годов.


Русская деревня. Быт и нравы

Книга доктора исторических наук, профессора Виктора Бердинских, созданная в редком жанре «устной истории», посвящена повседневной жизни русской деревни в первой половине XX века. В ней содержатся сведения о быте, нравах, устройстве семьи, народных праздниках, сохранившихся или возникших после Октябрьской революции. Автор более двадцати пяти лет записывал рассказы крестьян и, таким образом, собрал уникальный материал, зафиксировав взгляд на деревенскую жизнь самих носителей уходящей в небытие русской крестьянской культуры.


Речи немых. Повседневная жизнь русского крестьянства в XX веке

Книга доктора исторических наук, профессора Виктора Бердинских, созданная в редком жанре «устной истории», посвящена повседневной жизни русской деревни в XX веке. В ней содержатся уникальные сведения о быте, нравах, устройстве семьи, народных праздниках, сохранившихся или возникших после Октябрьской революции. Автор более двадцати пяти лет записывал рассказы крестьян и, таким образом, собрал уникальный материал, зафиксировав взгляд на деревенскую жизнь самих носителей уходящей в небытие русской крестьянской культуры.


Рекомендуем почитать
В.Грабин и мастера пушечного дела

Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Повседневный мир русской крестьянки периода поздней империи

В этой книге рассказывается о том, как строились отношения в крестьянской семье, как женились и разводились, как воспитывали детей. Каковы были повседневный быт, отношение к религии, устройство жилья, представления о гигиене. В чем заключалась сугубо женская обрядность. Что считалось личной собственностью женщины в имуществе двора, какую роль она играла в крестьянской общине и почему случались «бабьи бунты». А также — об интимной жизни крестьянки, узаконенных обычаем «ласках» свекра, проституции и женской преступности, о публичных — всей общиной — наказаниях провинившихся.


Культы, религии, традиции в Китае

Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.


Жизнь пророка Мухаммеда

Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.


Жизнь «Ивана»

Быт дореволюционной русской деревни в наше время зачастую излишне омрачается или напротив, поэтизируется. Тем большее значение приобретает беспристрастный взгляд очевидца. Ольга Семенова-Тян-Шанская (1863 1906) — дочь знаменитого географа и путешественника и сама этнограф — на протяжении многих лет, взяв за объект исследования село в Рязанской губернии, добросовестно записывала все, что имело отношение к быту тамошних крестьян. В результате получилась удивительная книга, насыщенная фактами из жизни наших предков, книга о самобытной культуре, исчезнувшей во времени.