Тайны русской дипломатии - [40]

Чернышев делал вид, что эти слухи его совершенно не интересуют, а на самом деле, вернувшись домой, до рассвета составлял зашифрованные депеши в Петербург. Дело в том, что он выполнял не только задание царя, перепроверяя сведения, полученные от Талейрана, но и занимался своей основной работой: мало кто знал, что полковник Чернышев был первым военным агентом при русском посольстве в Париже (ныне эта должность называется военный атташе). Разведчиком Чернышев оказался умнейшим. Он создал такую хитроумную сеть информаторов, что, даже когда был разоблачен и публично гильотинирован его ценнейший агент, сотрудник военного министерства Мишель, все остальные не пострадали и продолжали поставлять ценнейшие сведения.

Даже скупой на похвалы Александр I, прочтя одно из донесений Чернышева, не удержался и написал на полях документа: «Зачем не имею я побольше министров, подобных этому молодому человеку!»

Между тем во время одного из раутов у австрийского посла Шварценберга, дом которого чуть было не сгорел дотла, и, если бы не Чернышев, погибла бы вся его семья, совершенно неожиданно выяснилось, что Шварценберг знает то, что было известно лишь Талейрану, Чернышеву и русскому царю. Чернышев насторожился! Завел ничего не значащий пустопорожний разговор и подбросил кое-что из того, что буквально на днях узнал из донесения Талейрана.

Шварценберг рассмеялся и сказал, что в Вене это давным-давно известно. Чернышев все понял и помчался в посольство! Прекрасно понимая, что доверять бумаге его сомнения нельзя, Чернышев отправил в Петербург депешу, в которой просил предоставить ему отпуск по состоянию здоровья, а лечиться он намерен в своем имении парным молоком и свежим воздухом.

Это был заранее оговоренный пароль — и царь приказал ему что есть мочи мчаться в Петербург. Вовремя, ох как вовремя убрался Чернышев из Парижа! Видно, сам Господь Бог озаботился судьбой русского полковника. Дело в том, что французская полиция давным-давно «села на хвост» любимцу парижан и поняла, что под личиной гуляки и повесы скрывается опытнейший разведчик. Но чтобы его арестовать, нужно было получить личное разрешение Наполеона — ведь Чернышев является личным представителем царя при его ставке. Значит, одних подозрений мало, нужны неопровержимые доказательства недозволенной деятельности Чернышева.

И они нашлись… Пока Чернышев добирался до Петербурга, в его доме сделали негласный обыск. Можно себе представить ликование полицейских, когда где-то в углу они нашли обрывки скомканной бумажонки. Когда обрывки собрали воедино, оказалось, что это записка от Мишеля, того самого Мишеля, который был недавно гильотинирован за измену Франции. Все стало ясно, Мишель — агент Чернышева. Полиция тут же организовала утечку информации, и парижские газеты подняли неслыханный вой по поводу шпионской деятельности любимца парижан и особенно парижских женщин, коварного русского полковника.

Все это Чернышев узнал по приезде в Петербург — и нисколько не расстроился. Париж, конечно, стоит обедни, но если официальный путь туда заказан, это еще не значит, что нет других путей. Время покажет, что такие пути существуют… А пока что Чернышев чуть ли не с лупой начал изучать донесения Талей-рана и депеши, полученные из русского посольства в Вене, и не от кого-нибудь, а от военного агента Ренни. Оказалось, что они похожи, как две капли воды. Значит, Талейран работал не только на Петербург, но и на Вену, причем дважды продавал одну и ту же информацию.

Такого коварства Александр I стерпеть не мог и приказал прекратить какие бы то ни было контакты «с этой подлой Анной Ивановной».

А полковник Чернышев до Парижа добрался, он пришел туда в составе действующий армии, будучи генералом от кавалерии. Но и это не было пиком его карьеры, при Николае I он стал военным министром и даже председателем Государственного совета.

Что касается Талейрана, то из Франции ему пришлось бежать. В изгнании он не бедствовал, но его услугами уже никто не пользовался. На 84-м году жизни, предчувствуя близкую кончину, он вдруг решил получить отпущение грехов, и не от кого-нибудь, а от самого папы римского. И ведь получил! Когда эта весть дошла до Парижа, все газеты вышли с броским заголовком: «Князь Талейран всю жизнь обманывал Бога, а перед самой смертью вдруг очень ловко обманул сатану». Намек был более чем прозрачный, мол, за свои грехи в лапы сатаны он теперь не попадет.

Попадет! Еще как попадет! Иуда — он и есть Иуда. Ведь предательство во все времена считалось самым страшным и неискупимым грехом.

И вот ведь как бывает, пока парижский дом Талейрана пустовал, его прикупила известная всей Европе Дарья Христофоровна Ливен. Вообще-то Ливен — это фамилия по мужу, а в девичестве Даша носила куда более известную фамилию фон Бенкендорф. Да-да, знаменитый шеф жандармов Александр Бенкендорф не кто иной, как ее родной брат. Мать Даши баронесса фон Канштадт была близкой подругой жены Павла I Марии Федоровны, поэтому по окончании Смольного института четырнадцатилетнюю девочку императрица взяла к себе во фрейлины. А через год ее выдали замуж за любимца Павла I, двадцатитрехлетнего военного министра графа Ливена.