Тайны русской дипломатии - [19]

А тут еще пришел приказ жениться. Отец отписал, что невесту ему подобрали знатную, принцессу Шарлотту Вольфенбюттельскую, так что будь, сын, счастлив. Какое там счастье?! «Вот навязали мне на шею жену-чертовку, — жаловался он друзьям. — Как к ней не приду, все сердитует, не хочет со мной говорить».

Вернувшись в Петербург, Алексей, если так можно выразиться, сошел с рельсов окончательно. Мачеху, будущую императрицу Екатерину I, он ненавидел так люто, что отказывался с ней общаться. А об отце говорил совершенно непотребно: «Не токмо дела воинские, и прочие отца моего дела, но и самая его особа зело мне омерзела». При этом во время встреч с отцом Алексей так пугался, что начинал заикаться и не мог говорить. А когда Петр I поинтересовался успехами сына в черчении и назначил ему что-то вроде экзамена, Алексей прострелил себе руку. Калекой он не стал, но точку в отношениях с отцом поставил жирную!

С горечью великой, а может, и со слезами Петр Алексеевич засел за письмо к сыну. Оно вошло в историю под названием «Объявление сыну моему». Напомнив Алексею о том, сколько он с ним возился, пытаясь наставить на путь истинный и сделать достойным продолжателем своих великих дел, Петр I пишет, что, как оказалось, все это даром и толку, судя по всему, из него не получится. «А потому, — пишет Петр I, — видя, что ничем не могу склонить тебя к добру, избрал я за благо написать сей последний тестамент (завещание), в котором извещаю, что ежели не исправишься и не возьмешься за ум, наследства я тебя лишу и удалю, яко уд гангренный. И не мни себе, что один ты у меня сын и что сие пишу тебе в устрастку. Воистину, богом клянусь, исполню! Ибо я за мое отечество и люди живота своего не жалел и не жалею, то как же могу тебя непотребного пожалеть? Лучше будь чужой добрый, нежели свой непотребный».

Размышлял наследник недолго. Получив это письмо, он тут же написал ответное, в котором заявил, что отказывается от престола. Но Петр Алексеевич предложил одно из двух: либо остаться наследником, либо постричься в монахи. Петр I был горяч, но отходчив, поэтому, дав сыну полгода на размышление, уехал за границу.

Антипатия Алексея была так велика, что, наплевав на престол, на реформы и на всю Россию, прихватив девицу Ефросинью, он бежал в Вену. Узнав об этом побеге, Петр I пришел в неистовство! Он потребовал выдачи Алексея, он угрожал войной, но австрийский император пропустил эти угрозы мимо ушей. И тогда Петр Алексеевич вспомнил о хитромудром графе Толстом. Пригласив его к себе и дав неограниченные полномочия, царь поручил ему любой ценой заманить наследника в пределы России и доставить в Петербург. При этом ни один волос не должен упасть с его головы: Петр I был убежден, что без помощников и посредников тут не обошлось и что в Петербурге осталось немало сторонников Алексея, а это значит, противников новой России.

— Если он назовет имена и искренне раскается, я этого недоумка прощу, — сказал в заключение Петр I. — Все-таки родная кровь, с порчинкой, но своя.

— Расстараюсь, Петр Алексеевич, — поклонился Толстой. — Но понадобятся средства. Без «дачи» в этом деле не обойтись.

— Это — само собой. Сколько надо, столько и бери, казна не оскудеет. Но ты все-таки напирай на то, что Алексей — законный наследник российского престола и Вене будет выгодно со временем иметь на нашем троне человека, который симпатизирует Австрии и в случае опасности бежит в ее пределы.

— Именно так я собираюсь действовать, — снова поклонился Толстой. — А если эти слова подкрепить хорошей «дачей», то они будут не только услышаны, но и поняты.

Так оно и случилось… Одних придворных австрийцев он подкупил, других убедил, но, самое главное, уговорил Алексея и его девицу добровольно сесть в карету и отправиться в Петербург. Дальнейшее — хорошо известно. 3 февраля 1718 года в присутствии членов Сената и Синода Алексей Петрович подписал отречение от престола. Отец обещал ему полное прощение, если тот чистосердечно во всем признается и назовет лиц, по совету которых и при помощи которых он бежал. Царевич не стал таиться и назвал имена нескольких вельмож. Их тут же схватили, вздернули на дыбу — и те признались, что существовал заговор, во главе которого стоял Алексей. И царевич, и его сторонники ждали того часа, когда он взойдет на трон: тогда они уничтожат всех любимцев Петра I, столицу вернут в Москву, всех иностранцев выгонят вон. А наиболее нетерпеливые хотели, не дожидаясь кончины Петра I, уже сейчас поднять против него войска и свергнуть с трона. Самой ярой сторонницей этого варианта была мать царевича Евдокия Лопухина.

Услышав все это, Петр I рассвирепел! Он приказал казнить всех, кто так или иначе был замешан в заговоре. Бывшую жену сослал в Новую Ладогу, а сыну объявил, что свое прощение берет обратно, так как прежний «пардон не в пардон», и предал его как государственного преступника суду. Дело царевича Алексея рассматривали и Синод, и Сенат. Не секрет, что в Петропавловской крепости его пытали. В конце концов Верховный суд, в состав которого входило 127 человек, вынес Алексею смертный приговор, который гласил, что «царевич утаил бунтовый умысел свой против отца и государя своего и надежду и желание отца и государя своего скорой кончины». Но публичной казни Алексей не дождался. Он умер за сутки до приведения приговора в исполнение. Почему он умер, осталось тайной за семью печатями. Одни считают, что царевич не выдержал пыток, другие уверены, что его отравили, третьи — что его просто задушили.