Тайны прошлого - [2]
Не особо вдумчивые люди сказали бы, что я так и не повзрослела. Такие называют меня беглянкой.
Но если бы кто-то спросил, я сказала бы, что временно сбилась с пути — с тех пор как четырнадцать лет назад более трехсот килограммов говядины наступили мне на запястье на арене родео в Лаббоке, штат Техас, и сшибли меня с пьедестала седла в обычную смертную жизнь. Черному Дьяволу понадобилось всего две секунды на то, чтобы раздробить двенадцать костей в моей кисти и запястье, а вместе с ними и туманные мечты моей мамы о том, что можно оторвать меня от родео и превратить в концертирующую пианистку. Мои пальцы так и не вернулись в норму.
Прощай, степень в престижном институте музыки Кертиса. Прощайте также, университетские соревнования по родео, потому что даже после года физиотерапии я не могла раскрутить лассо. И здравствуй, тот самый страх, что появляется после травмы у кэтчеров, не давая им правильно бросить мяч, сколько бы тысяч раз это ни получалось у них раньше.
А что я знала, кроме Баха и родео? Когда зажили сломанные кости, я уехала из дома, злая и обиженная, не знающая, чьи мечты мне теперь придется воплощать. Провела первый год в Европе, моталась с рюкзаком по хостелам — классика жанра. Четыре года в Техасском университете принесли мне диплом по детской психологии, еще три года я работала над докторской диссертацией в Рисе. Пять лет в Вайоминге, на Ранчо Хэло — некоммерческой организации, где использовали лошадей в попытках выманить обратно в жизнь больных и эмоционально неуравновешенных детей. Туда меня загнали интернатура и неотразимость докторской степени. Примерно в тот же период я ощутила, как гаснет неотразимость и возвращается моя любовь к лошадям.
А две недели назад умер папа, и я вернулась домой, в Пондер. Насовсем. Я не говорила этого вслух, но знала, что больше не уеду отсюда.
Стоит мне на миг прикрыть глаза, и я вижу каждое слово на розовой надушенной бумаге, паутину почерка, от которой все полетело кувырком.
Дорогая Томми, — начиналось письмо. Ты когда-нибудь задумывалась о том, кто ты?
Да все время, отвечала я про себя. Всегда. Но не так, как вы думаете.
Я ищу свою дочь, которую похитили 15 июля 1981 года, когда ей исполнился годик.
Я еще раз быстро прикинула в уме. Ее похитили тридцать один год назад, а мне сейчас тридцать два.
Ее зовут Адриана Марчетти.
Она итальянка. А я бледная. На солнце меня обсыпает веснушками. И волосы у меня светлые.
Я большую часть жизни потратила на то, чтобы тебя найти. Я знаю, что ты моя дочь.
Мне очень хотелось заорать на эту невидимую женщину. Моя мама никогда не лжет. Никогда. И больше всего на свете ее расстраивало, когда врали ее дочери. А мой отец? Это вообще немыслимо.
Но сейчас и я не могла себе лгать. Потому что было еще одно письмо на ту же примерно тему. Оно всплыло на ранчо в Вайоминге. Официальное, с моим именем «Томми Энн МакКлауд» за пластиковым окошком конверта.
В конверте была карта социального страхования с новеньким номером, а письмо сообщало мне, что внутренняя ревизия социальных номеров, выпущенных за последние пятьдесят лет, выявила сотни чиновничьих ошибок. Первые три цифры моего номера отображали не то место, в котором я родилась согласно свидетельству о рождении.
Так что «пользуйтесь этим номером».
Ерунда. Для них. Но тот номер всю жизнь был частью меня самой. Я привыкла к нему, как привыкла к своим волосам, к коту Клайду, который жил у меня в детстве, к дате моего рождения. Это были те немногие цифры, которые я могла называть автоматически, они хранились в моем мозгу вместе с другими паролями и кодами доступа, которых требовала жизнь в двадцать первом веке. Смена номера в моем паспорте, на страховых и кредитных картах — это был кошмар.
Но я никогда не звонила им с вопросами. А зачем?
То письмо давно уже исчезло вместе с мусором. Передо мной бодро светился папин «Мак». Я набрала в «Гугле» «Администрация социального обеспечения», нашла нужный номер, загнала его себе в телефон и десять минут слушала механическую чушь оператора, которому плевать было на траур и эмоциональную нестабильность чьей-то дочери, возможно, похищенной около тридцати лет назад. Я орала в трубку: «Представителя!» до тех пор, пока фальшивый голос не сдался и не переключил меня на живую женщину, представившуюся как Кристал.
— Несколько лет назад мне прислали по почте новый номер, — сказала я ей. — Меня зовут Томми МакКлауд.
— Мммм-хм. Сотни людей получили новые номера. У вас возникли проблемы?
— Я просто хотела бы узнать… почему? Где первые три цифры, идентифицирующие место моего рождения? — задав вопрос, я тут же сообразила, что могла бы просто нагуглить эту информацию и сберечь себе уйму времени.
