Тайны Полюса - [50]

– Какое замечательное семейное сбовище! – умилился Лазарус, надевая свой белый цилиндр (похоже, он счел все это местной традицией). – Уолтев, сфотогвафивуй эту сцену для моей фототеки.

Механический лакей вынул фотоаппарат. Вспышка, облако дыма – и он запечатлел для истории свои ботинки.

А Офелия тем временем спрашивала себя, уж не разбила ли она голову при неудачном спуске с лесенки: ее очки непрестанно меняли цвет от светлого к темному и наоборот. Девушка сняла их, но тут же убедилась, что это свихнулись не очки, а все окружающее. Солнце, прежде сиявшее круглые сутки, теперь мигало над стеклянным потолком нервно, как плохо привинченная лампочка. И эти неполадки выдавали подлинный облик дворца. Между вспышками света Офелия успела разглядеть серый бетонный потолок на месте хрустального купола и кирпичную стену там, где прежде за широкими окнами искрилось море. Парадиз, лишенный грима иллюзий, выглядел грязным сараем.

Между двумя солнечными вспышками девушка вдруг заметила Фарука. Так вот кто стал причиной неполадок со светом! Этот гигант, которого она прежде всегда видела вялым, полусонным, зевающим, теперь высился в центре галереи, как величественный монумент. Его осанка была царственной, красота – божественной, белизна – ослепительной, а выражение лица – ледяным. Он выглядел истинным олицетворением Полюса.

Офелию охватила дрожь, когда она услышала его громовой голос:

– Наконец-то я вас нашел.

Но в этот момент Торн довольно бесцеремонно вышел вперед и поклонился Фаруку, ухитрившись как бы невзначай оттеснить Офелию к себе за спину.

– Монсеньор, меня только что проинформировали о прискорбных событиях в Лунном Свете, – объявил он самым что ни на есть официальным тоном. – Позвольте представить вам мой доклад.

Офелия изумленно уставилась на черную спину его мундира. Откуда у Торна столько самоуверенности, и как он посмел отвлечь от нее внимание Фарука?! Впрочем, гипнотические волны, исходившие от правителя, были такими мощными, что ей и поодаль от него было трудно дышать.

– Кто вы? – медленно спросил Фарук.

– Ваш интендант.

– Я здесь не для этого.

– Прошлой ночью исчез шеф-редактор газеты «Nibelungen» господин Чернов, – продолжал Торн с бесстрастием пишущей машинки. – Быть может, это ложная тревога, но мы все-таки должны начать расследование…

– Я здесь не для этого.

– …и если факт исчезновения подтвердится, я намерен усилить охрану на всех этажах Небо…

Длинное тело Торна внезапно пошатнулось, словно он потерял равновесие от удара в лицо. Сила, исходившая от Фарука, была настолько грозной, что у Офелии зазвенело в ушах и она на миг перестала слышать аплодисменты придворных на балконах и испуганный возглас Беренильды. Но зато явственно увидела, как из носа Торна брызнула кровь.

– Я здесь не для этого, – повторил Фарук. – Я хочу говорить с ней.

Если бы Офелия не чувствовала, что оцепенела с головы до ног, то не задумываясь нырнула бы в первое попавшееся зеркало. Она не поверила своим глазам, когда Торн поднял золотой эполет, отцепившийся от его кителя, вынул носовой платок и утер кровь так невозмутимо, словно у него был простой насморк.

– Я наслышан о прискорбном сценическом провале моей невесты и без отлагательства займусь поисками другой работы для нее. Прошу у вас еще немного времени.

Его формулировка, конечно, грешила бестактностью, но Офелии стало бы спокойнее, если бы Фарук с ней согласился. Однако вместо этого он медленно обогнул Торна и направился прямо к девушке. Тишина вокруг них стала такой глубокой, что Офелия услышала, как хрустнули ее шейные позвонки, когда она подняла голову и взглянула в прекрасное мраморное лицо. От Фарука веяло полярным холодом, пронзившим ее до мозга костей.

– Как вы посмели? – спросил он сквозь зубы. – По какому праву вы предоставляете свои руки кому-то другому, а не мне?

Офелия и хотела бы оправдаться, но сила, излучаемая Фаруком, беспощадно подавляла ее волю. Она утратила способность думать, говорить, двигаться. Ее тело и душа неразделимо смерзлись в одну сплошную глыбу льда.

– Вы сочли себя выше меня? Вы приняли меня за свою игрушку?

Офелия не раз испытывала страх. В детстве ей случилось подавиться персиковой косточкой, получить ожог от удара током, включая электрическую лампу, раздробить пальцы упавшей оконной рамой, а уж с прибытием на Полюс девушка и вовсе потеряла счет несчастным случаям. Однако все, что она доселе пережила, не шло ни в какое сравнение с ужасом, охватившим ее в этот миг. Во взгляде Фарука не было никакого гнева, никакого презрения, вообще ничего, что можно было бы назвать чувством.

В глубине его взгляда была пустыня.

И Офелия ощутила, как эта бескрайняя пустыня засасывает ее. В мгновение ока она измерила пропасть, разделявшую их судьбы, – удел бессмертного, осужденного на вечную жизнь, и удел человеческого существа, осужденного на смерть.

Фарук сунул руку за пазуху своей необъятной мантии и вынул Книгу.

– Вы вознамерились открыть собственный кабинет чтения? Прекрасно, я буду вашим первым клиентом.

– Это противоречит нашему договору.

Офелия едва расслышала напряженный голос Торна. Она еще чувствовала себя в плену ледяной пустыни Фарука, и все, что не относилось к его взгляду, казалось ей далеким и нереальным.