Тайны Палм-Бич - [8]

Глава 3

Мег увидела конверт еще до того, как вошла в комнату. Кто-то подсунул его под дверь. Она нагнулась и подняла его. Конверт из веленевой бумаги казался плотным и тяжелым. Неужели Хэнк Шоу столь оперативно прислал ей приглашение? Интересно, а Эштон Кенделл не заставила его отменить приглашение?

Мег вскрыла конверт. Внутри оказался клочок бумаги отнюдь не веленевой, а вполне ординарной. Нацарапанные черными чернилами слова запрыгали перед глазами Мег.

«Звонила графиня Монтеверди. Она хочет видеть вас немедленно».

Мег некоторое время продолжала разглядывать записку. Ну конечно, предполагается, что стоит только щелкнуть пальцами и простые смертные прыгнут в яму. Это было похоже на сцену из сказки, действие которой происходит в средневековом королевстве. Или в ночном кошмаре.

Однако здесь не средневековое королевство. Это Палм-Бич в последнем десятилетии двадцатого века – крохотная полоска суши, овеянная легендами. И она, Меган Макдермот, не беззащитная подданная. Она самостоятельная, независимая женщина, имеющая репутацию подающего большие надежды фотографа. Она вовсе не собирается пускаться в бега; отчасти потому, что разозлилась. А отчасти потому, что умна. Мег инстинктивно понимала: последнее дело позволить Эштон Кенделл почувствовать собственную силу и показать, как ее боятся.

Мег вышла на террасу и, освещенная косыми лучами предвечернего солнца, стала разглядывать красочную мозаику ухоженных аллей, стараясь дышать спокойно и ровно и не думать об Эштон Кенделл.

Раздался стук в дверь; Мег подпрыгнула от неожиданности. Упражнения с дыханием придется приостановить.

Она сказала себе, что это, должно быть, горничная, которая регулярно приходит в это время суток, чтобы справиться, не нужны ли Мег полотенце или салфетки, не требуется ли убрать постель или не нуждается ли она в каких-либо других услугах. Уж не начинается ли у нее паранойя, если она способна подумать, будто Эштон Кенделл собственной персоной пожалует к ней в номер?

– Открыто! – громко сказала Мег.

Дверь распахнулась, и Эштон Кенделл, графиня Монтеверди, уверенным шагом вошла в комнату, словно она была владелицей не только этой комнаты, но всего, что находилось в поле ее зрения. Она буквально источала высокомерие и надменность.

Несмотря на овладевший Мег страх, она наметанным взглядом фотографа оценила едва ли не каждую деталь фигуры, одежды, всего облика Эштон Кенделл. Графиня была высокого роста, а благодаря безупречно прямой осанке казалась еще выше. На ней был светлый полотняный костюм. Шанель или Ла Круа, подумала Мег. Длинные ноги графини эффектно подчеркивали короткая юбка и изящные итальянские туфли-лодочки. Над ничем не украшенным воротом возносилась красивая, поистине лебединая шея. Грива густых белокурых волос была зачесана назад на французский манер. И лишь узкое продолговатое лицо (некрасивое, но симпатичное – говорили друзья; лошадиное – шепотом злорадствовали недруги) разочаровывало. Даже темные очки не спасали. И загар не мог скрыть бледности. Графиня надменным взглядом окинула комнату и, увидев на туалетном столике фотокамеру, побледнела еще больше.

На миг Мег даже стало жаль ее. Но когда Эштон Кенделл открыла рот, сочувствие Мег тут же испарилось.

– Я просила вас зайти ко мне, мисс Макдермот. Я не привыкла, чтобы меня заставляли ждать.

– Я получила ваше послание минуту назад, графиня, – сказала Мег, отступая в глубину комнаты. – И пожалуйста, – переходя на непринужденно-простодушный тон, добавила она, – называйте меня Мег. – Она уловила удивленный взгляд Эштон и поняла, что ей удалось сохранить свое достоинство.

– Я просила вас прийти ко мне, мисс Макдермот, – упрямо повторила Эштон, – поскольку полагала, что там мы могли бы поговорить более откровенно и без помех. – Она обвела взглядом комнату, словно ожидала обнаружить горничную под кроватью или электронное подслушивающее устройство в люстре.

Все это Мег показалось неестественным и нелепым, но затем она поняла, что в этом есть элемент шантажа.

– Здесь совершенно безопасно, – сказала Мег. – Прошу вас, присядьте. – Жестом она указала на два стула перед окном, выходящим в сад, и с удивлением отметила, что ее рука даже не дрожит.

После некоторого колебания Эштон направилась к окну. Она двигалась с непринужденностью женщины, которая хорошо играет в теннис, плавает и занимается другими видами спорта. Она села, положив ногу на ногу и еле заметно покачивая носком туфли, настолько незаметно, что менее наблюдательный человек на это вообще мог не обратить внимания. Однако Мег заметила и поняла, что это может означать: Эштон Кенделл не вполне владеет ситуацией и собой.

Две женщины устроились на стульях. На какое-то время воцарилось напряженное молчание. Мег подумала, что графиня срочно пересматривает план действий. Она могла бы просто потребовать снимки, но это было бы равносильно признанию.

«Людям безразлично, что делают другие люди, – сказал сегодня во время завтрака Хэнк Шоу, – до тех пор, пока они не признают сами этот факт. Сплетня – это одно, признание своей ошибки ставит их в затруднительное положение».