Тайны Огонь-горы, или Полосатое лето - [9]
— Опять обломались, — досадливо резюмировала Джейн. — Не чел, а замок какой-то…
— Полный тухляк, — безнадежно кивнула Винни. — Хоть все бросай — и в город!
— Не гоните волну, — успокоил Асисяй. — Все будет чики-чики…
— Что же делать? — поставил извечный вопрос Лешка.
— Давайте скинемся кто сколько может, — предложила Саша, снимая с Асисяя бейсболку.
И, порывшись в карманах, первая опустила в нее бумажную ассигнацию.
Маленький народ загалдел и, следуя примеру, приступил к обследованию своей наличности. В бейсболку полетели смятые бумажки, зазвенела мелочь.
— Кто будет казначеем? — спросил Асисяй.
— Муромец! — выкрикнула Джейн. — Он толковый…
По-крестьянски основательный, Илья быстро пересчитал деньги.
— Двести пятьдесят четыре рубля тридцать шесть копеек, — огласил он результат.
Ребята увяли.
— Ну, ничего, — бодрясь, сказал Асисяй. — На овес хватит!
А Лешка, отвернувшись и прикусив губу, о чем-то задумался…
Глава шестая,
в которой на подмостках вновь появляется Огонь. Незримо, но с кладом…
Утро следующего дня началось с необычайного происшествия, буквально перевернувшего всю лагерную жизнь. Перед подъемом Говорилыч Плюшкин забежал по какой-то хозяйственной надобности к начальнику лагеря и обнаружил у него под дверью записку, которую тут же и вручил еще не вполне проснувшемуся Достоевскому.
— «Загляните под Верблюд-камень, и вы найдете там решение ваших проблем», — хлопая глазами, прочел Олег Иванович. — Подпись: «Огонь…» Огонь… Кто такой Огонь?
— Огонь — это гора, — исправно доложил Говорилыч.
— Какой ты умный, Гаврилыч! — рассердился Достоевский. — Тебе, часом, череп не жмет? А то я без тебя не знаю, что Огонь — гора! Кто прислал записку? Гора?!
— Я не знаю, — честно признался завхоз.
— Наверное, пацаны прикалываются, — предположил Олег Иванович.
— А по почерку? — прищурился Говорилыч.
— На компьютере напечатано, — протянул записку Достоевский. — Значит, точно дети.
Говорилыч внимательно осмотрел бумагу на просвет, понюхал.
— Ты еще пожуй, — посоветовал Олег Иванович. — Ну что, пойдем глянем? Мало ли что…
Полчаса спустя они подошли к скале, и впрямь похожей на огромного двугорбого верблюда.
— Вон оно, — почему-то шепотом произнес Говорилыч, увидев торчащий из расщелины пакет, — решение всех проблем…
Достоевский потянулся было к таинственному сюрпризу, но Говорилыч вдруг ухватил его за рукав:
— Погоди, Иваныч! А вдруг это… как его? Взрывное устройство? А вдруг — терроризм и все такое?
— Чего-о?
— Надо бы сначала саперов вызвать. С собаками!
— Ага, — кивнул Достоевский, — и бригаду из психушки… для тебя!
Он нагнулся, извлек из расщелины пакет, развернул — и обомлел.
— Ёш твою клеш, — потрясенно выдохнул Говорилыч. — Похоже, не пацаны…
В пакете лежали аккуратно упакованные стодолларовые пачки.
Ну и дела! Мир полон чудес, а наше правдивое повествование — в особенности! Некто, пожелавший остаться неизвестным, передал на нужды терпящего бедствие лагеря именно ту сумму, которая позволяла решить все его проблемы. Асисяй теперь мог быть спокоен: за завтраком ему было обеспечено масло. Говорилыч мог продолжить затеянную им покраску забора. Терпеливые инструкторы теперь получат зарплату, и даже непреклонный пред любыми уговорами жокей Валерий Павлович немедленно приступит к седланию всех имеющихся лошадей, вплоть до застоявшегося в загоне красавца Гарри.
Однако тут есть одна запятая. Мы охотно примем любого героя, решившего появиться на подмостках в маске или, более того, пожелавшего вовсе там не появляться, а действовать за кулисами, не называя своего имени, — такими героями полна мировая литература. Мы готовы восхищаться ими и, быть может, даже им подражать. Однако в реальной жизни человек, бросающийся такими деньжищами, просто обязан представиться. Иначе нельзя. Иначе возникают вопросы: кто этот неизвестный доброжелатель? Имеем ли мы моральное право воспользоваться его щедростью?
— И этот неизвестный передал лагерю десять тысяч долларов! — говорил на утренней линейке Достоевский, оглядывая притихший строй. — Оставив подпись: «Огонь»… Естественно, очень хотелось бы знать, кто этот Огонь. Кто этот, понимаешь, граф Монте-Кристо?
Ребята переглянулись.
— Не знаете? Тогда давайте думать и решать вместе. Надеюсь, вы понимаете, — продолжал Олег Иванович, — что просто так эти деньги, ясный перец, мы взять не можем? Мы должны знать, откуда они и на каких условиях нам их, может быть, ссужают…
— А там не сказано, на каких? — уточнила Винни.
— Нет. — Достоевский вытер со лба испарину.
— А может, это не в долг, а подарок нам, детям, а? — предположила Фифа.
— А может, это деньги от наркоманов? Ну, то есть от наркодельцов? — Тормоз выразительно, с прищуром посмотрел на Достоевского. — И они у нас тут типа отмываются?
«Сексот» бросил взгляд на Виктора Сергеевича, как бы желая справиться: ну, как я его поддел? Однако лицо Клона, как и подобает сотруднику спецслужб, осталось непроницаемым, только где-то мимолетно промелькнуло в глазах насмешливое: ну, ничего, ничего поддето…
— Хватит трепаться, — сказал ничего этого не заметивший Достоевский. — Я вижу, ничего толкового от вас не услышишь. Значит, будем считать, что мы ничего не получали.
