Тайны летней ночи - [6]

За шесть лет, прошедших после смерти отца Аннабел, скончавшегося от разрыва сердца, финансовое положение семьи катастрофически ухудшилось. Женщины всячески пытались это скрыть, притворяясь, что у них по-прежнему полдюжины слуг вместо одной заморенной кухарки, выполнявшей заодно работу горничной и старого лакея. Перелицовывали полинявшие платья, продавали камни из украшений, заменяя их стразами. Аннабел бесконечно устала от постоянных усилий обмануть весь свет, хотя этот самый свет, похоже, был прекрасно осведомлен о том, что семья балансирует на грани пропасти. В последнее время Аннабел начала получать тайные предложения от женатых мужчин, многозначительно твердивших, что ей стоит только попросить о помощи, как они готовы на все. Не было необходимости уточнять, во что ей обойдется расплата за эту помощь: Аннабел прекрасно сознавала, что обладает всеми задатками первоклассной содержанки.

— Мисс Пейтон, — поинтересовалась Лилиан, — как вы себе представляете идеального мужа?

— О, — с неуместной беспечностью отозвалась Аннабел, — любой аристократ подойдет.

— Любой? — скептически переспросила Лилиан. — Как насчет приятной внешности?

Аннабел пожала плечами:

— Неплохо, но не обязательно.

— А как насчет страсти? — не выдержала Дейзи.

— Определенно нежелательно.

— Ума? — подсказала Эванджелин.

— Как получится. Вполне допустимо.

— Обаяния? — допытывалась Лилиан.

— Опять же допустимо.

— Вижу, вам много не надо, — сухо бросила Лилиан. — Лично я добавила бы несколько условий. Мой аристократ должен быть красивым брюнетом… превосходным танцором… и никогда не спрашивать разрешения меня поцеловать.

— А я хочу выйти за человека, прочитавшего все сочинения Шекспира, — объявила Дейзи. — Спокойного, романтичного… а еще лучше очкарика. И он должен любить поэзию, природу и не иметь большого опыта по женской части.

Старшая сестра выразительно подняла глаза:

— Какое облегчение знать, что мы никогда не станем соперничать из-за одного и того же мужчины!

Аннабел обратилась к Эванджелин:

— А вы, мисс Дженнер? Какой муж подошел бы вам лучше всего?

— Эви, — пробормотала девушка, так отчаянно краснея, что лицо почти слилось с ярко-рыжими волосами. Она явно боролась с собой: болезненная робость и стремление к замкнутости никак не способствовали откровенности с почти незнакомыми людьми. — Полагаю… хотелось бы, чтобы он был д-д-добр и… — Она осеклась и с самоуничижительной улыбкой покачала головой: — Не з-знаю. Просто чтобы л-любил меня. По-настоящему.

Эта речь неожиданно тронула Аннабел и наполнила странной меланхолией. Для нее любовь была роскошью, на которую она никогда не позволяла себе надеяться. Слишком уж легкомысленно требовать какой-то любви, когда речь идет об элементарном выживании.

Однако она дружески коснулась затянутой в перчатку руки девушки.

— Желаю вам найти такого, — искренне шепнула она. — Может, и не придется долго ждать.

— Похоже, все мы нуждаемся в помощи в той или иной форме, — заметила Лилиан, доброжелательно, но оценивающе оглядывая Аннабел.

— Хмм… я не возражала бы попробовать на вас…

— Что именно? — вскинула брови Аннабел, не зная, смеяться или возмущаться.

— До конца сезона осталось всего несколько недель, — пояснила Лилиан. — А это, полагаю, ваш последний. То есть, говоря без обиняков, мечты выйти за человека вашего же круга испарятся в конце июня.

Аннабел настороженно кивнула.

— В таком случае предлагаю…

Лилиан вдруг замолчала.

Проследив за направлением ее взгляда, Аннабел тихо застонала при виде высокого темноволосого мужчины.

Джентльмен, так неожиданно помешавший интересной беседе, оказался Саймоном Хантом — человеком, с которым никто из четверых не желал иметь дела — и по вполне веским причинам.

— Прошу учесть, — пробормотала Аннабел, — что для меня идеал мужа должен быть полной противоположностью мистеру Ханту.

— Какой сюрприз, — съязвила Лилиан, поскольку все были совершенно согласны с вышесказанным.

Можно простить человека за стремление подняться повыше по социальной лестнице, если при этом он обладает манерами и лоском, достойными истинного члена общества. К несчастью, Саймон Хант не мог похвастаться такими качествами. Невозможно вести учтивый разговор с собеседником, который всегда говорит то, что думает, независимо от того, какими нелестными и даже оскорбительными бывали его высказывания.

Вероятно, мистера Ханта можно назвать красивым. Аннабел предполагала, что некоторые женщины находили его мужественное лицо и мускулистую фигуру достаточно привлекательными. Даже она была вынуждена признать, что есть нечто неотразимое во всей этой едва сдерживаемой мощи, заключенной в строгую черно-белую клетку официального вечернего костюма. Однако грубость и сварливость характера легко затмевали весьма спорные достоинства Саймона Ханта. Его натуре равно были чужды чувствительность, идеализм или тонкое восприятие элегантности и светской грации… сплошные фунты и пенсы, эгоистическая, хваткая расчетливость. Любой человек в его положении совестился бы столь вопиющих недостатков воспитания, но Хант, очевидно, задумал превратить порок в добродетель, поскольку обожал издеваться над обычаями, ритуалами и приличиями аристократов. Холодные черные глаза постоянно искрились весельем, словно он насмехался над всеми и каждым.