Тайны красного моря. Морские приключения - [169]

В очередной раз встает вопрос о древесине. Опыт с «Ибн-эль-Бахром» показал, что абиссинское дерево стоит недорого.

Я знаю, что в Эль-Мукалле, расположенной в Аравии, по пути в Индию, есть верфь, где строят большие фелюги, на которых перевозят финики, и что там находятся значительные запасы тика.

Я решаю отправиться в Эль-Мукаллу, а губернатор Джибути, господин Лоре, не намерен препятствовать тому, чтобы я захватил с собой десять тысяч талеров[72], собранные мной для приобретения строительного материала.

В то время вывоз монет из драгоценных металлов был запрещен.

Кроме того, губернатор дает мне письмо, удостоверяющее, что эти деньги получены в Джибути и предназначены для закупок древесины, дабы у меня не возникло осложнений с англичанами, если они встретятся на моем пути.

XXXII Контрразведка

Прежде чем продолжить рассказ, я должен сообщить об одном происшествии, последствия которого едва не стоили мне жизни.

Моя жена, немка по происхождению, родилась в Меце. Любовь к родному Эльзасу, угнетенное состояние которого причиняло ей боль, была причиной ее неприятия всего прусского. Она предпочла завершить образование во Франции, а после того, как вышла замуж за француза, ее связи с этим краем окончательно порвались.

Пока я работал водолазом в Джибути, моя жена находилась в Обоке одна, и я навещал ее лишь изредка.

Дипломатическая миссия Германии в Аддис-Абебе послала своего канцлера фон Хольца и австрийца Кермелиха в Аравию. Им надлежало пересечь всю северную часть Французского Берега Сомали, то есть данакильские владения в районе горного массива Мабла, и подготовить эти племена к мятежу против Франции. Отряд состоял из пятидесяти хорошо вооруженных человек и имел два пулемета.

Губернатора Джибути уведомила об этом наша дипломатическая миссия, но ему было неудобно предпринимать какие-либо действия в непокоренной стране, горной и лишенной источников воды, где сенегальцы[73] чувствовали себя неуютно.

Как-то раз в мое отсутствие жена приняла у себя дома курьера, присланного фон Хольцем. Миссия сообщила ему о том, что в Обоке живет немка, и он счел вполне естественным делом воззвать к ее патриотическим чувствам. Фон Хольца интересовали сведения о расположении французских пограничных постов на побережье, их численности, вооружении и т. п.

Жена сразу же проинформировала об этой выходке командира обокского поста и попросила срочно меня вызвать.

Возмущенный циничным поведением немца, в военное время позволившего себе подобный демарш по отношению к жене французского подданного, я счел, что эту дерзость нельзя оставлять безнаказанной, и решил заманить Хольца в ловушку.

По договоренности с губернатором я ответил Хольцу примерно в тех выражениях, на которые он и рассчитывал, передав письмо через очень надежного данакильца Орики (ему пообещали важный пост в правительстве, если мне удастся задержать немцев). Когда он прибыл к ним в лагерь, то его с целью устрашения заковали в цепи. Хольц заявил ему, что мое письмо не более чем ловушка. Поэтому данакилец будет повешен как мой сообщник.

Приговоренному дали ночь на раздумья. На рассвете Орики был отведен к большому дереву, через ветку которого была уже перекинута веревка с петлей.

— Я еще могу тебя помиловать, если ты во всем сознаешься, — сказал ему Хольц, в то время как аскеры натирали салом петлю.

— Я сказал тебе все, что мне было известно: Абд-эль-Хаи велел вручить это письмо тебе и стать твоим проводником, чтобы отвести тебя туда, куда ты пожелаешь. Почему же ты написал жене Абд-эль-Хаи, если ему не доверяешь?

— Но ответил-то он.

— Но поручила найти тебя именно она.

— Ты упорствуешь в своей лжи… Ну, хорошо.

По сигналу Хольца аскеры схватили Орики и просунули его голову в петлю. Данакилец по-прежнему сохранял хладнокровие.

— Стойте! — крикнул в последнюю минуту фон Хольц. — Развяжите его! Подойди ко мне! Я вижу, ты честный человек, и мне только хотелось проверить тебя, дабы убедиться в том, что здесь нет подвоха.

Он передал Орики ответное письмо для меня и подарил пятьдесят долларов. Этот зловещий театр стоил таких денег…

В письме любезный фон Хольц, поблагодарив меня, сообщал, что запросил по телеграфу у императора «железный крест для меня в знак признательности за мои патриотические (!) чувства». Надо обладать совершенно особым мышлением, чтобы осмеливаться говорить такое!

— Должно быть, ты чертовски сдрейфил там, под деревом? — спросил я у Орики.

— О, нет! Я знал, что меня не повесят, — сказал он, лукаво улыбаясь. — Ночью Лохейта, султан из Гобада, который был их проводником в стране Данакиль, предупредил меня о том, какую хитрость они придумали, чтобы выведать, не вступил ли я в сговор с Абд-эль-Хаи и не собираюсь ли их выдать. Он передал мне также, что если французское правительство пожелает схватить немцев, то он не будет этому препятствовать. Но ты ведь знаешь, Лохейту можно купить, он служит тому, кто больше платит, и, похоже, деньги у немцев на исходе.

Через месяц фон Хольц и Кермелих были задержаны лейтенантом Мерме и доставлены в Джибути. Сопротивления они не оказали.

По этому случаю все те, кто находился в Джибути, пока Мерме рыскал по горам, получили награды.