Тайны компании - [11]
— Да-да, знаю, — вздохнул Фостер. — Но мы постоянно сотрудничаем. Приходится… Иисусе, было бы глупо работать врозь. Признаю, что правила устанавливались с благими намерениями, и думаю, правительство верно поступило, поощряя конкуренцию. Но будем рассуждать здраво. Мы — люди, и как все люди привыкли собираться вместе и вести беседы.
— Но…
Я хотел напомнить, что мы не просто люди, а корпорации, но Фостер меня перебил:
— А теперь, мистер Данн, я вас спрашиваю: кто из нас не имеет по крайней мере нескольких скелетов в шкафу?
— Интересно, почему вы так откровенны? — пробормотал я, неловко ерзая на стуле.
— Насколько мне известно, это именно та добыча, за которой вы охотитесь, — пояснил Фостер, пронизывая меня хищным взглядом. — Но я бы решительно не советовал вам, мистер Данн. Прежде всего вам будет трудно доказать преступный сговор. Более того, вы скоро обнаружите, что цена такого поступка неприемлемо велика.
Он скорбно покачал головой.
— Нет, в этом нет ни малейшей выгоды. И кроме того, крайне неразумно.
— Ты должен дать ему альтернативу Эд, — неожиданно прогремел на всю комнату голос Риктера.
Я удивленно вскинул глаза. Риктер безмятежно взирал на нас со своих высот.
Лицо Фостера едва заметно омрачилось.
— Я как раз подхожу к этому.
— Итак, мистер Данн, — продолжал Риктер, — мы хотели бы предложить вам контракт, который будет выгоден финансово и удовлетворит ваши гражданские чувства.
— Я заинтригован.
— Видите ли… — начал Риктер.
— Видите ли, мистер Данн, — перебила, в свою очередь, Эставиа, бросив извиняющийся взгляд на Риктера, но, несмотря на то, что он явно порывался докончить фразу, пояснила: — В наши дни всякий стремится разработать и изготовить системы, основанные на принципах биологии, однако, уверена, в мире всегда найдется место для физики.
Риктер громко откашлялся.
— Физика во многих отношениях одна из самых фундаментальных дисциплин.
— И мы хотим применить ее, чтобы сделать наше общество как можно более стабильным и экономически устойчивым, — оживленно добавила Эставиа. Я сообразил, что она и Риктер занимались научными аспектами, а на долю Фостера выпала деловая часть проекта. — Именно в этом вы можете помочь нам.
— Каюсь, в колледже я вечно пропускал лекции по физике.
— Но вы, без сомнения, слышали о квантовой механике? — спросила Эставиа.
— Вы никогда не задавались вопросом, — протянул Риктер, — почему атом так устойчив? Почему вращающиеся вокруг ядра отрицательно заряженные электроны не «сбегают» и не притягиваются к положительно заряженному ядру?
Похоже, Риктеру нравилось пространно высказываться по любому вопросу. Возможно, это импонировало его математическому уму.
— Откровенно говоря, я не задавался этим вопросом.
— А следовало бы, — упрекнул Фостер.. — Потому что это ответ на вопрос: что делать с овцами всего мира.
— А вот теперь понял, — улыбнулся я. — Вы собираетесь уменьшить овец до размера электрона.
— Мы не шутим, — возразила Эставиа. — Их необходимо разделить на дискретные уровни. Атом так стабилен именно потому, что орбиты электронов дискретны и могут иметь только определенные значения. Они не являются непрерывными. Они не похожи на числовую ось, где числа имеются в каждой и всех точках. Они больше напоминают точки, выстроившиеся в линию.
Риктер снова откашлялся и произнес:
— Идеальное общество, состоящее исключительно из стабильных структур.
— Ну да, — согласился я. — Как кастовая система. Но мне это не кажется таким уж заманчивым.
— Вы неправильно поняли, — покачал головой Фостер, — Мы совершенно не хотим принуждать и ограничивать людей. Никакого тоталитаризма. Люди по-прежнему будут иметь право и возможность двигаться вверх. — И, бросив на меня многозначительный взгляд, добавил: — И падать вниз тоже.
Я немного подумал, прежде чем предположить:
— И все это имеет какую-то связь с информацией, иначе меня бы здесь не было. Полагаю, вы собираетесь манипулировать информацией, проходящей через эти самые интеллектуальные средства поиска. Я не ошибся?
Фостер и Эставиа заулыбались и дружно кивнули.
— Но я не понимаю, каким образом вы планируете достичь этих дискретных уровней.
— Взгляните на дело с другой точки зрения, — посоветовал Риктер. — Скажем, вы участвуете в игре, где обязательно присутствуют судьи, требующие выполнения правил. Учтите тот факт, что во время игры судья, скорее всего, вынесет несколько таких решений, с которыми вы не согласитесь. Позвольте спросить: когда вы вероятнее всего начнете горячо оспаривать наказание, назначенное вам судьей — когда счет в вашу пользу или когда вы безнадежно проигрываете?
— В мою пользу, разумеется. Иначе это уже не имеет никакого значения.
Риктер улыбнулся, очевидно, признав во мне хорошего ученика.
— А теперь рассмотрим следующие сценарии. Когда вы больше расстроитесь — из-за несостоявшегося повышения или плохой оценки на экзамене: если проиграли десятую долю очка сопернику или если цель все равно оставалась безнадежно далека? И подумайте о противоположной ситуации: в каком случае стоит тревожиться за работу — при условии, что ваши оценки всего лишь достигают минимального уровня или приближаются к максимальному?