Тайны Колдовского мира: Магический камень - [8]

Я помню разговоры старших сородичей о тех первых, захватывающих, годах войны. Войска, вторгшиеся на побережье, поначалу не знали поражений. Никто не мог противостоять движущимся металлическим коробкам колдеров, в которых прятались наши воины.

Однако, как наш родитель и предупреждал Совет Баронов незадолго до своей гибели, мы полностью зависели от колдеров, поставлявших нам все необходимое для поддержания этих железных коробок в должном порядке. Нужно было постоянно заботиться и о стоявших на них башнях, изрыгавших огонь. Когда союзники Долин из Сулкара отрезали нас от колдерских поставок, мы утратили самое главное наше преимущество. Двое моих сородичей погибли в сражениях. Третьего тяжело ранили, и его люди сами перерезали ему горло, чтобы Ведьмы Долин не развязали своей магией язык раненого.

Мне было двенадцать, когда стало ясно, что война проиграна. Ловко вклинившись в число сторонников Малландора, Гурбориан принял непосредственное участие в свержений Фаселлиана. Однако даже после этого тщеславные помыслы Гурбориана были слишком очевидны для того, Чтобы он мог, ничем не рискуя, занять положение в непосредственной близости от трона. Чтобы дать развеяться вполне оправданным подозрениям Малландора, Гурбориан на шесть лет удалился в свои прибрежные владения.

Все эти годы меня спокойно воспитывал Волориан, вдалеке от столичных заговоров и интриг. После ничем не примечательной церемонии Представления в двенадцать лет Волориан согласился с тем, что, по прошествии разумного времени, я могу поселиться в замке нашей стаи в Столице. Я прибыл в замок, когда мне было пятнадцать — как я потом узнал, в тот же год рядом с Гурборианом впервые появился Гратч, ставший его тенью во всех его заговорах. Оба они вернулись в Столицу, когда мне было двадцать, но тщательно избегали вставать на пути у Малландора, пока два года спустя Ведьмы Эсткарпа с помощью своей жуткой магии не сделали непроходимыми горы вдоль своих южных границ, сорвав планы готовившегося ко вторжению Карстена.

Малландор готов был нанести ответный удар, в то время как Ведьмы начали отступать, истощив свои силы, но граница оставалась непроницаемой — дьявольские заклятия продолжали действовать. Поддерживавшие колдеров бароны склонялись к тому, чтобы совместными усилиями открыть для них новые магические Врата, через которые можно было бы получить новые железные коробки, а также новых колдеров для пополнения сильно сократившегося войска. Подобные планы был мне не по душе, хотя одно лишь слово об этом могло оказаться для меня гибельным. Однако, движимый чисто научным интересом, я готов был принять участие в поисках древних документов, даже времен самой Измены, в надежде обнаружить полезные сведения о внушающей ужас магии Врат.

Весной прошлого года Малландор совершил еще более глупый поступок — при открытой поддержке Гурбориана и его сторонников. Он послал своего Псаря Эсгуира с облавой в Эсткарп — захватить нескольких юных Ведьм для колдеров, чтобы те могли воспользоваться их магией и открыть Врата. План этот полностью провалился; все пленницы сбежали обратно в Эсткарп, а те немногие колдеры, которые еще оставались в Ализонском замке, были убиты. Тогда Гурбориан раскрыл свои истинные намерения, объединив усилия врагов Малландора и свергнув Лорда-Барона. Однако, поскольку его собственная группировка была недостаточно сильна, чтобы посадить на трон его самого, Гурбориан выступил в поддержку тщеславного сородича Малландора, Норандора. Малландора и Эсгуира скормили псам, а Норандор стал обладателем маски Лорда-Пса.

Судя по разговору Гурбориана и Гратча, похоже, готовился очередной переворот, и на этот раз не было никаких сомнений в том, что Гурбориан решил завладеть маской сам. Но какой же пост надеялся занять Гратч? Не будучи уроженцем Ализона, он не мог получить титул Псаря. Вероятно, он ожидал, что и далее сохранит за собой роль теневого советника Гурбориана, будучи опасным противником и знатоком самых редких ядов.

Возвращаясь под покровом темноты в свой замок, я почувствовал легкое недомогание — не было ли оно результатом одного из снадобий Гратча? Однако я тут же отбросил эту мысль. Как и все бароны, жившие а Столице, я регулярно принимал в малых дозах различные яды, чтобы выработать сопротивляемость к ним.

Кроме того, я достаточно хорошо знаком с противоядиями, и угрозы Гратча мне не страшны. Надежность моих слуг гарантировалась преданностью нашей стае, кровными связями или просто страхом. Чтобы уменьшить соблазн взяток, я хорошо платил.

Шагая по пустынным переулкам, я несколько раз останавливался, чтобы преодолеть накатывавшие приступы дурноты. Сейчас, когда я вспоминаю события той ночи, мне понятно, что причиной моей слабости была близость к проклятому камню Гурбориана.

Прибыв в замок Кревонель, я, шатаясь, вошел в спальню и лег, с тревогой размышляя о том, какие сны будут мучить меня, если я засну. Я не мог ни о чем думать, кроме как о том камне — едва я закрывал глаза, он буквально вспыхивал перед мысленным взором. Казалось, сверкающий кристалл протягивает ко мне невидимые нити, увлекая меня в свое холодное голубое сияние…