Тайны Истон-Холла - [23]

Ей было двадцать лет, в чем она была уверена благодаря постоянному изучению дат, нацарапанных на обложке материнского экземпляра Библии, и путь ее лежал в Истон-Холл. Ее устройство туда стало результатом усилий леди Бамбер. Впрочем, о самом Истон-Холле девушке ничего не было известно, ибо на эту тему ее благодетельница предпочитала не распространяться. На мгновение в ее воображении возникло лицо леди Бамбер — с орлиным носом и сетью морщин, но тут же и стерлось, растворилось в плоском горизонте и в пыли, прилипшей к платью. Девушка перешла железную дорогу и теперь приближалась к уклону, который пять минут назад миновал священник. Справа от нее показались выстроенные с одинаковыми садиками и воротами дома, выходившие окнами на проселочную дорогу. Этот пейзаж помог ей окончательно избавиться от растерянности, прогнал все мысли о леди Бамбер и трехчасовом путешествии, которое ей пришлось совершить, и вернул к реальности. Эти дома, похожие скорее на виллы, были ей знакомы, ей уже приходилось работать в таких. Обычно там держат всего одну служанку, на плечи которой ложится все хозяйство. В ушах ее невольно зазвучали голоса полудюжины прежних хозяек. «Эстер! Чего расселась, тебе что, делать нечего?» «Эстер! Подогрей мистеру Джону воду для бритья, живо!» «Эстер, а ну-ка отнеси это письмо на почту, мигом!» Эстер мирилась с их покушениями на ее свободное время, ибо понимала, что иначе не получится и хозяйки гоняют ее в хвост и в гриву потому, что жизнь гоняет их. И все же она рада, что все это осталось позади.

Ибо Истон-Холл — дело другое, тут все будет не так. И эта перемена пробуждала в ней одновременно непривычную уверенность и инстинктивный страх. В доме, прикидывала она, будет дворецкий, и кухарка, и горничная, одетая по последней моде, отправляющаяся по воскресеньям с лакеем в церковь и презрительно поглядывающая на кухарку с жалованьем двенадцать фунтов в год. Но двенадцать фунтов — огромная сумма для того, кто привык работать за семь, а за восемь испытывал благодарность. И вновь перед девушкой невольно возник образ того платья, которое она купит на прибавку к зарплате в первый же квартал своей новой работы, но большую часть денег все же отошлет домой.

Успокоенная этими мыслями, Эстер шла по унылой, окаймленной деревьями аллее, вившейся позади церкви. Узел, в котором находились книги, подаренные матерью, пара башмаков на толстой деревянной подошве и второе нарядное платье, уже начал оттягивать ей руку. Она опустила его на землю и остановилась немного отдохнуть, разглядывая видневшиеся сквозь деревья поля и пригорки. Из-за церковной ограды вылетела черная уродливая птица, которую Эстер называла кэддером.[10] Девушка посмотрела ей вслед. Только тут она заметила, что подошла к той точке дороги, от которой под прямым углом отходила тропинка, ведущая к церковному кладбищу. Повинуясь какому-то инстинкту, она открыла калитку и зашла внутрь — посмотреть на надгробия.

В общем-то особо смотреть тут было не на что: вырытая в тени церкви свежая могила, на краю которой еще лежали лопаты, несколько пучков засохших цветов — вот и все, собственно. Но что-то заинтересовало девушку, и некоторое время она просто кружила среди надгробий, приглядываясь к именам усопших, почему-то особенно привлекавших ее внимание. Увидев, что часы на церкви показывают уже четверть восьмого, она подхватила узел и стремительным шагом вернулась назад. Вскоре девушка дошла до того места, где аллея круто заворачивала направо и где, прислонившись к плетню, стоял и покуривал трубку высокий молодой человек.

— Извините, сэр, в Истон-Холл я правильно иду?

— Ну да. Пройдете мимо конюшен и дальше через рощицу. — Оглядев девушку, он заметил ее вспотевшее лицо, потертое платье и громоздкий узел, что она сжимала в руках. — Слушайте, я ведь и сам туда иду. Давайте-ка помогу.

Эстер с облегчением передала ему узел, который он без видимых усилий перекинул через плечо. При этом молодой человек распрямился в полный рост, оказавшись даже выше, чем поначалу показалось Эстер.

— Боже святый, ну и росточек у вас.

— Шесть футов два дюйма, — улыбнулся он. — Так ведь в ливрейные лакеи всегда берут высоких, разве не так?

— А вы служите в поместье одним из лакеев?

— Единственным, — вновь улыбнулся, правда, уже не так добродушно, молодой человек. — Хотя старый Рэнделл, это наш дворецкий, бывает, прислуживает за столом, когда собираются гости. Но вообще-то трудновато приходится в доме, где всего один лакей. Возможно, я скоро уеду отсюда в Лондон или куда еще. Мистер Дикси знает об этом и обещает не удерживать, что, должен признать, очень благородно с его стороны, потому что есть хозяева, которые небо на землю опрокинут, лишь бы удержать лакея при себе.

Восхищенная решимостью и, как ей показалось, изысканными манерами спутника, Эстер промолчала. Лакей — он представился Уильямом — был по виду старше ее на год или около того. Приглядевшись повнимательнее, Эстер отметила костистое, болезненно-желтого цвета лицо, непропорционально маленькую по отношению к широким плечам голову, темные блестящие глаза. Они словно предупреждали о том, что если их обладатель вам симпатизирует — все в порядке, но если у него есть основания не доверять — стоит быть настороже. Эстер с Уильямом шли по длинной тропинке вдоль подножия холма, через просветы в деревьях вдалеке виднелась Норфолкская равнина. Становилось прохладнее, наступали сумерки. По дороге Уильям указывал места, которые могли заинтересовать работников усадьбы: луг, где прошлым летом слуги устроили пикник, ручей, где водятся крупные окуни, поле, на котором горничная Сара попала однажды в переделку с быком.