И раздался звон, и время опять потекло в обычном темпе, и визжали нападающие, и еще раз мелькнул молнией меч Конана. Расширенными глазами увидел Хепат, как падает верхняя половина воина, как обнажается на миг позвоночная кость — белая и жалкая — чтобы затем исчезнуть в фонтане темной крови.
Третий воин — у которого оказалась сломана сабля — вытащил кинжал и, по примеру гнома, бросил его в ненавистного противника. Уклоняясь, Конан сделал выпад, и его меч вышел из спины последнего оставшегося в живых воина.
Хепат, собравшись вытащить фамильный кинжал из груди первого убитого, с удивлением заметил, что воин еще жив. Дыхания почти не было, но сердце билось, и человек еле слышно стонал.
— Что делать? Добить? — гном старался разглядеть в темноте лицо Конана.
— Пощадите, — прошептал женским голосом воин, — я расскажу вам все, что знаю.… Только пощадите…
— Клянусь Кромом! Это же женщина! — воскликнул Конан. — И те двое — тоже! У Актиона нет воинов-мужчин?!
— Мы самые ловкие… а кроме того, каждый раз он поит нас зельем и шепчет заклинания.… Сейчас действие волшебства проходит, и мне больно.… Умоляю, спасите… Вы же хотите узнать…
— Потеряла сознание, — Хепат почесал бороду. — Если вытащить кинжал сейчас — она сразу умрет. Если позже, позвав лекаря, — может, и выживет.
— Надо, чтобы выжила, — пробормотал Конан и осторожно поднял на руки женщину-воина. — Пойдем, я знаю, где мы ее спрячем.
* * *
Небольшая комната освещалась несколькими сальными светильниками. Стены, сложенные из грубо обработанного камня, отдавали накопленное за день тепло. В целом тайная комната горшечника Ихарпа, походила на старый, заброшенный склеп. Окон не было. Вместо двери — камень, который приходилось вытаскивать каждый раз при входе в комнату-склеп. Посреди, на грубо сколоченной лежанке, укрытая шкурами, спала женщина-воин.
Хепат, сидя на скамье у лежанки, грустно смотрел в лицо той, которую он чуть не убил. Тонкие, нежные черты. Красиво изогнутые брови. Маленький, острый подбородок и неожиданно черные, как ночь глаза. Но сейчас глаза красавицы были закрыты. Она с трудом перенесла извлечение кинжала из раны.… Да, он, Хепат, последний из клана Вармина, чуть не убил женщину.… Но ведь она напала первой! Она была под действием волшебного напитка! Им с Конаном оставалось только защищаться… Конан вот не терзается мыслью о том, что ему пришлось убить двух, наверное, таких же прекрасных женщин!..
Хепат вздохнул и стал ждать, когда раненая проснется. Он приготовил отличный бульон с целебными кореньями! Это ее быстро поставит на ноги! Так кормили раненых воинов лекари в клане Вармина.
И неожиданно Хепат спрятал лицо в ладонях и заплакал — от тоски, оттого, что он чуть не убил эту красивую женщину, оттого, что нет больше его племени, и остался он один… если не считать его верного друга — великого воина Конана.
Заскрежетал отодвигаемый камень, и в «склеп», согнувшись в три погибели, пролез сам верный друг Хепата, а за ним горшечник Ихарп — худой, как саксаул, жилистый и быстрый в движениях ремесленник. Однажды Конан спас ему жизнь и приобрел одного из самых надежных товарищей.
— Ну, как она? — Конан взглянул в лицо спящей.
— Тс-с, — зашипел Хепат, — спит.
— Я вижу, что спит, — понизил голос Конан. — Она сможет говорить, когда проснется?
— Я… проснулась… — слабо произнесла женщина, — и я все расскажу.… Но рассказ будет долгим…
— А мы никуда не спешим.
— Но сначала она выпьет бульона, — и Хепат принялся с ложечки поить ту, которую он едва не лишил жизни.
Поблагодарив гнома за заботу, женщина на миг задумалась.
— Что ж, начну с начала.… А вы сами судите, что важно… Меня зовут Итилия. Нас было десять девочек — привезенных откуда-то с Востока на забаву Актиону. Три умерли сразу, не выдержав грубого надругательства. Семь выжили. Каждую ночь он брал к себе в постель двух из нас и вставлял проделывать разные мерзости. Постепенно мы ожесточались сердцем, становясь злыми и безжалостными. Вскоре Актион принялся за наше воспитание. Его лучшие воины учили нас сражаться, а плату получали нашими телами. Мы ненавидели весь свет. На тренировках мы старались задеть наших учителей саблями. Прошло время, и нам это стало удаваться все чаще. Актион стал выискивать среди рабов наиболее сильных мужчин и заставлял нас убивать их с особой жестокостью. Нам понравилась кровь.
Убийство стало единственным развлечением. И не было нам равных в умении владеть оружием. С таким воином, как Конан, мы раньше не сталкивались…
Время шло, и Актион стал поручать нам тайно убивать его противников. Умирали даже те, кто осмеливался косо взглянуть на его похотливую физиономию. Актион упивался своим могуществом. Но ему было мало наших сабель. Мало тайного убийства. Он стал обучаться колдовству. Благодаря своему богатству, он мог нанимать самых известных магов, и они обучали его тайным премудростям.
Вскоре его чародейское умение стало приносить плоды. От непонятных болезней один за другим умирали его недруги, а таких находилось немало. Актион в совершенстве освоил науку составления колдовских напитков и зелий, научился пользоваться ядами и вызывать духов и демонов.
