Тайны господина Синтеза - [107]
В заключение экскурса добавим еще, что ланцетники живут полузарывшись в песок на морских песчаных пляжах. Их находят на побережье Северного моря, на берегах Великобритании и Скандинавии, близ Средиземного моря, у берегов Бразилии и Перу, на отдаленных тихоокеанских пляжах, на острове Борнео, в Китае и других местах. И везде ланцетники имеют одну и ту же форму.
Читатель имеет все основания спросить: к чему так долго распространяться по поводу столь далекого от совершенства представителя животного мира? Вне всякого сомнения, ланцетник стоит ниже всех ныне существующих позвоночных. У него нет ни головы, ни мозга, ни черепа. Каждый его орган более прост и менее совершенен, чем у других. И тем не менее господин Синтез утверждал, что человек являет собой лишь высший эволюционировавший тип позвоночных, чьи основные черты мы наблюдаем у ланцетника.
Чтобы закрыть этот вопрос, скажем, что, если бы развитие человека и больших млекопитающих остановилось на определенной стадии эмбрионального существования, мы не смогли бы отличить их от ланцетника. Вот почему господин Роже-Адамс позднее заметил в шутку, что человек есть всего лишь ланцетник, которому здорово повезло.
Ввиду крайней важности этого маленького звена в цепочке развития животного мира можно представить себе, как обрадовался Мэтр, обнаружив наличие ланцетника в лаборатории, едва не погибшей под напором стихии.
Но если старик так и сиял от счастья, то Роже-Адамс, как только улеглось первое возбуждение, имел вид человека, несколько опешившего. В уединении он бродил по внутреннему краю лагуны, всматриваясь во все еще неспокойную воду, и тихо бормотал:
— А они-то откуда взялись? Их здесь сотни… тысячи… Они повсюду… Ну что ж, тем лучше! Случай сам распорядился… Да здравствуют ланцетники!
Произнеся эти загадочные слова, небезынтересные для внимательного слушателя, зоолог вернулся к своим товарищам и оповестил их о чрезмерной рождаемости позвоночных.
Его коллега-химик осматривал разрушения, нанесенные приливной волной, прикидывал, как бы побыстрей отремонтировать здание, и от всей души проклинал прилив, задавший ему такую работенку.
— Э-э, дорогуша, а вы кощунствуете! — живо прервал его биолог.
— Что вы хотите этим сказать? — откликнулся озадаченный химик.
— Как?! Разве вы не признали ниспосланный свыше катаклизм, вследствие которого начался новый период творения? Вы должны благословлять это замечательное событие, так далеко вперед продвинувшее Великое Дело. Мы отнюдь не каждый день встречаемся с организмом, который является связующим звеном между двумя отрезками длиннейшей зоологической цепи. Не знаю, что готовит будущее, но надеюсь, нынешнее потрясение пускай и не последнее, но, во всяком случае, самое сильное.
— Я тоже на это надеюсь, потому что хоть и говорят: нет худа без добра, но последствия аварии не устранишь с помощью пословиц. И потом, у нас не осталось запасных стекол для купола.
— Ну, вы что-нибудь придумаете. Хозяин поможет вам советом.
— Выкрутиться будет нелегко.
— А я, с позволения господина Синтеза, воспользуюсь временной приостановкой работ. Выпрошу у него паровой баркас, чтобы совершить подробную геологическую разведку.
— Думаю, Мэтр охотно отпустит вас. Счастливый смертный! Прокатитесь с ветерком в то время, как я буду изощряться, ремонтируя лабораторное оборудование.
Воистину, зоолог вошел в милость, потому что господин Синтез с большой готовностью предоставил в его распоряжение паровой баркас, четырех матросов, двух кочегаров и механика.
Новый капитан, которого бездействие тяготило еще больше, чем зоолога, подзадоренный такой благосклонностью Мэтра, в свою очередь решил просить разрешения присоединиться к научной экспедиции, под предлогом изучения гидрографических особенностей столь трудного для навигации региона[357]. Господин Синтез, видя в этом случае возможность развлечь, и не без пользы, нескольких членов персонала, с легкостью уважил просьбу Ван Шутена, предоставив ему двухнедельный отпуск.
Итак, зоолог с капитаном, отдыхая, бороздили океан, а бедный химик вынужден был все время устранять последствия катастрофы; он укреплял меридиональные опоры, заменял выбитые стекла кусками просмоленного брезента, чинил выхлопные трубы и электропроводку, устанавливал новые печи — словом, повторно производил работы, стоившие ему неисчислимых усилий при строительстве лаборатории. Только на этот раз наш славный Алексис Фармак был безутешен, видя, как его драгоценный купол превращается в безобразный горб. А тут еще, к его превеликой досаде, Мэтр не ободрял его и не критиковал в случае надобности; повинуясь одной из своих таинственных привычек исчезать на целые недели, господин Синтез заперся у себя в апартаментах, откуда время от времени появлялись лишь прислуживавшие ему индусы-бхили.
Химику ничего не оставалось, кроме как в одиночку изыскивать способы ремонта. Хотя, надо сказать, ему помогал довольно разумными советами первый помощник капитана, замещавший Корнелиуса Ван Шутена в его отсутствие.
