Тайны горного Крыма - [8]
Особенно интересны осуществленные О. Н. Трубачевым расшифровки названий Черного моря и Азовского моря. Плиний старший в "Естественной истории" приводит его местное название, которое звучало как «Темарунда» или «Темеринда». Сопоставление его с древнеиндийскими корнями дало замечательный результат: в переводе это означает "Темная пучина" — явный аналог "Черного моря"! Не менее интересно, что иранские народы перевели «Черное» на свой язык и оно стало называться «Ахшайна». В свою очередь, греки, грешившие склонностью местные названия объяснять через собственный язык, осмысливали его как «Аксинский», то есть «Негостеприимный» Понт; позднее же, после основания и расцвета греческих колоний, они стали называть его «Эвксинский» — «Гостеприимный». И, наконец, последний, русский перевод — "Черное море" вновь вернул ему исконный древний смысл индоарийского «Темарунда».
Азовское море называлось у древних «Майотис», "Меотида"; Плиний передает смысл этого названия — оказывается, окрестные племена — меоты — считали его «матерью» Черного моря, питавшей его своими водами. Это вполне соответствует значению соответствующего древнеиндийского корня: меоты, в свою очередь, могут быть переведены как «материнские» (вспомним, что по аналогии образовано слово патриции — "отцовские"), что опять-таки согласуется с греческими сообщениями о «женоуправляемых» племенах Приазовья. Сходной операции по расшифровке может быть подвергнуто и название горы Мангуп, Манкуп, где находилась столица средневекового княжества Феодоро — "Материнская гора". Возможно, ее татарское имя "Баба-даг", — "Дедовская гора", сохраняет прежний смысл названия — в честь предков.
В горной части полуострова, то есть в местах обитания тавров, встречается немало названий с основой «сал», "сала": это название деревень — Ени-сала, Бия-сала, Ходжа-сала, название реки Салгир, города — Солхат (Старый Крым). Основа «Сал» на основе древнеиндийского может быть истолкована как "склон горы" и одновременно "водный поток", которому она служит стоком: в глубокой древности оба эти понятия сливались. Пример, взятый, правда, не с территории обитания тавров, а близких им по языку меотов — река Сал, впадающая в Дон, и соседняя с ней Сальская возвышенность. Если исконным названием крымского нагорья было Сала — склоны, невысокие горы, то греческое название этих мест, употреблявшееся в средневековье, — Климаты — можно счесть переводом, весьма адекватно передающим смысл слова «склоны».
Назовем еще одно слово — тарапан — виноградодавильня, широко распространенное в нагорных селениях. Оно означает высеченное прямо в скале каменное ложе виноградного пресса, из которого по желобу в высеченный ниже резервуар стекал виноградный сок. Слово это также убедительно реконструировано О. Н. Трубачевым на индоарийской языковой основе: его по праву можно считать таврским словом, сохраненным южнорусскими диалектами и продолжающим жить в русском языке.
Мы упомянули лишь малую часть крымских топонимов наиболее древнего, индоарийского происхождения из нескольких десятков проанализированных О. Н. Трубачевым и связываемых им с таврами.
Поздние скифы и сарматы
Ираноязычные пришельцы — степняки скифы, появившиеся в Северном Причерноморье еще в VII в. до н. э., постепенно становятся новыми хозяевами Крыма, тесня аборигенов в предгорья. Уже во времена Геродота скифы в Крыму постепенно оседают на земле, вступают в тесные отношения с обитателями греческих городов. Резиденция скифских царей из Приднепровья (Каменское городище близ Никополя) переносится в Крым: здесь с III в. до н. э. по III в. и. э. существует государство поздних скифов со столицей в Неаполе ("Новый город" — греч.), располагавшемся на одном из холмов в черте современного Симферополя. Скифские вожди стремились подобраться поближе к греческим городам Боспорского царства и Херсонеса с их богатствами, поставить их в зависимость, вести самостоятельную торговлю хлебом, за который они получали предметы роскоши — вино, оливковое масло, дорогую утварь и золотые украшения. Тесное общение с греками придало позднескифской культуре особый синкретический характер; скифский звериный стиль почти исчезает, наряду с подражанием грекам все более проявляются сарматские влияния, происходит варваризация эллинистической культуры.
Границы позднескифского государства простирались до Главной гряды Крымских гор, на западе — до побережья, на востоке они доходили до Феодосии. Земли речных долин Альмы, Качи, Бельбека особенно активно заселяются в первые века нашей эры, когда скифов, в свою очередь, начинают теснить сарматы. Возникают укрепленные позднескифские городища, нередко на местах, где раньше жили тавры. Систематическому изучению они подверглись сравнительно недавно. С 1954 г. началось исследование городища на левом берегу реки Альмы, у села Заветного — Алма-кермен: здесь сохранились остатки оборонительной стены и укрепления, где укрывались в момент опасности жители открытого селения. В устье Альмы, на самом берегу моря обследовано еще одно городище поздних скифов — Усть-Альминское. Об этническом разнообразии позднескифского государства образно, так сказать, языком погребальных обрядов, поведал хорошо изученный некрополь этого городища. Скифы копали большой и глубокий склеп, куда вел коридор — дромос. Погребальная камера с групповыми захоронениями закрывалась большой каменной плитой, а дромос заполнялся камнями. При каждом новом захоронении каменный завал в дромосе разбирался. Близ могил в специальных ямах встречаются захоронения коней. Среди погребального инвентаря попадаются фибулы, гривны, украшения из бронзы и изредка из золота. О притоке сарматов говорит значительное количество характерных для них подбойных могил: вдоль длинной стороны узкой могильной ямы делался подбой, то есть камера, куда помещали погребенного, посыпая дно могилы мелом или углем (очистительный обряд!), а затем закрывали ее каменными плитами, и входную яму заполняли камнями. У сарматов существовал обычай деформации черепа (новорожденному стягивали тугой повязкой голову, так что со временем она становилась вытянутой): отсюда — обилие в сарматских захоронениях деформированных черепов. Встречаются и плитовые могилы — прямоугольные ямы, обложенные по сторонам и перекрытые сверху плоскими каменными плитами, характерные для греков. Почти каждая могила Усть-Альминского некрополя отмечена сверху кучкой камней или одним камнем без изображений; в то же время на Алма-керменском некрополе найдено шесть надгробных камней с изображением мужских фигур. Распространение надгробных стел с изображением воинов вообще характерно для позднескифской культуры.
Недавние исследования о Черноморском потопе способствовали новым прочтениям античных текстов. Они подкрепляют то, о чем догадывались некоторые ученые в XVIII–XX веках: основные события античной картины мира развертывались на Черном море. Далеко на Севере находилась блаженная страна, откуда ежегодно прилетал в Грецию Аполлон Гиперборейский; в Северном Причерноморье странствовал Геракл; в Тавриду перенесена Ифигения, а на остров Белый (Левка) – Ахилл; по Эвксину плавали Аргонавты и Одиссей, проходившие через пролив Киммерийский (Керченский), который выглядел совсем иначе: вместо Крыма и Тамани там располагался архипелаг из семи Атлантических островов, из которых один погрузился в пучину, хотя и воспроизводился на картах Птолемея вплоть до XV века.
Сэкигахара (1600) — крупнейшая и важнейшая битва самураев, перевернувшая ход истории Японии. Причины битвы, ее итоги, обстоятельства самого сражения окружены множеством политических мифов и фальсификаций. Эта книга — первое за пределами Японии подробное исследование войны 1600 года, основанное на фактах и документах. Книга вводит в научный оборот перевод и анализ синхронных источников. Для студентов, историков, востоковедов и всех читателей, интересующихся историей Японии.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Книга «Секрет Черчилля», принадлежащая перу известного во Франции, Бельгии, других европейских странах и США журналиста Э. Н. Дзелепи, посвящена периоду последних лет второй мировой войны и первых лет послевоенного периода. Она представляет собой серьезное и весьма интересное исследование, написанное на основе изучения богатого документального материала и широкого круга мемуарных источников. Главная тема книги — раскрытие коварных замыслов Черчилля в последний период войны и первые послевоенные годы, его стремления разжечь пожар новой мировой войны, объединить все империалистические, все реакционные силы для «крестового похода» против СССР.
Книга доктора исторических наук К.А. Аверьянова посвящена одному из самых интересных и загадочных вопросов русской истории XIV в., породившему немало споров среди историков, — проблеме так называемых «купель Ивана Калиты», в результате которых к Московскому княжеству были присоединены несколько обширных северных земель с центрами в Галиче, Угличе и Белоозере. Именно эти города великий князь Дмитрий Донской в своем завещании 1389 г. именует «куплями деда своего». Подробно анализируются взгляды предшествующих исследователей на суть вопроса, детально рассматриваются указания летописных, актовых и иных первоисточников по этой теме.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.
Опираясь на монгольские и китайские источники, а также широкий круг литературы, автор книги подробно описывает хозяйство, политические и социально-экономические институты, состояние культуры монгольского народа в период господства монгольских завоевателей в Китае (1260–1388).