Тайны гипноза. Современный взгляд - [79]

В настоящее время можно говорить о том, что в ходе исторического развития в информационной сфере, обеспечивающей жизнедеятельность человека, сформировались группы определенных психокоррекционных алгоритмов действий, которые органически вошли в особую форму организации жизни людей, именуемую культурой, составив три следующих направления:

— литературно-художественную и эстетическую коммуникацию;

— традиции оккультно-медицинских подходов со сложившейся позже системой психотерапии;

— систему учебно-воспитательной и трудовой подготовки.

Как видно, первые два из вышеперечисленных направлений являются чисто психокоррекционными, тогда как третье — относится к смешанному типу, в котором чаще всего преобладают учебно-познавательные процессы. Действительно, если искусство призвано совершенствовать преимущественно духовные запросы личности, то активность психотерапевтических традиций направляется на поддержание физического и психического здоровья; сфера же обучения оказывается смешанной, так как включает в себя всю многоаспектность подготовки человека к практической деятельности.

Вышеотмеченные направления психокоррекционных аспектов информации до сих пор остаются весьма слабо разработанными наукой. Собственные изыскания методов речевого управления в средствах массовой информации, как и соответствующих культурных сферах, остаются достаточно скромными. Подробно изложенные в книге С. Кара-Мурзы «Манипуляция сознанием», они включают пять следующих приемов:

— манипулятивную семантику — произвольное изменение смысла слов и понятий (военные действия именуются «умиротворением» и т. п.);

— упрощение, стереотипизация сообщений, тяготеющая к примитивизму;

— повторение сообщений, их внушающая форма;

— дробление проблемы на фрагменты, трудно понимаемые в отдельности;

— стремление умолчать о важных событиях, прикрывая фальшивой сенсационностью мелкие происшествия[144].

Ко всем этим приемам информационной манипуляции, на наш взгляд, следует добавить еще один, легко совмещающийся со всеми вышеперечисленными и использующий, если можно так выразиться, слова-«жупелы», слова-«монстры». Всякий раз они употребляются для того, чтобы навести на собеседника (слушателя) состояние некоторой оторопи, транса и тем самым временно подавить его мыслительную способность.

Новые слова этого типа рождаются соответствующей социальной эпохой, и в это время за ними закрепляется функция высшего аргумента в коммуникационном процессе. В России, к примеру, в разные периоды такими словами были «царь», «революция», «социализм», «коммунизм»… сегодня самое гипнотизирующее свойство закрепилось за термином «демократия». Услышав это слово, субъект четко осознает, что он воспринял «истину в последней инстанции», которая автоматически освобождает его от дальнейших умственных усилий.

Данные антропопсихологии свидетельствуют о том, что первичной функцией человеческого слова было внушение, команда для другой особи и лишь потом этот звучащий или визуально представленный сигнал все больше начал приобретать свойства носителя целенаправленных сообщений. Совершенно естественно, что эта филогенетически первичная суггестивная функция речи со временем не утратила своей коммуникативной специфики, а, наоборот, с развитием средств информатизации общества продолжает неизменно актуализироваться. При этом суггестивная функция общения приобрела свойство принимать весьма многообразные формы и нередко выступает носителем не только жизнеутверждающих начал, но и неблагоприятных информационных воздействий.

Материалы, открывающие данную главу, подробно раскрывают глубинную связь человеческого слова с психическим процессом, получившим название внушения или суггестии.

Вместе с тем, для сегодняшнего читателя — представителя высоко информатизированного общества — разговор о коммуникационных аспектах гипноза уже не может быть полноценным вне рамок понятия об информациологии — новой науки о межличностных связях. Представленный в главе материал освещает особенности действий фундаментальных суггестивных программ субъекта в различных условиях жизнедеятельности, позволяет понять, какие дополнительные характеристики должны появиться у обычного сообщения, чтобы оно превратилось в суггестию, внушение.

С точки зрения информациологии гипноза внушение — не просто веское сообщение, связанное с логикой ситуации, а стимуляция, наделенная доминантными свойствами, придающими ее действию неотвратимый, директивный характер. Понятно, что компетентное использование этих знаний в коммуникативных процессах существенно повышает эффективность последних.

Весьма существенно, что сама словесная ткань речи, общения постоянно скрепляется незримыми нитями веры в реальную значимость сказанного (услышанного), что придает диалогу определенность и познавательную достоверность.

С детских лет мы привыкаем верить в неизменность содержания наших слов (вспомним знаменитое: «верность слову»!) и, в общем, правильное сигнальное значение нашей речи, которая ориентирует нас в окружающей действительности. Жизненная практика вырабатывает веру в реальную силу нашей речи и в несомненную продуктивность межличностного и социального общения, хотя это отнюдь не значит, что в семантическом поле речи не имеется своих специфических «игр», правила которых также познаются в процессе пользования, языковыми средствами общения.