Тайны гипноза. Современный взгляд - [65]
Именно центральный нервный механизм моделирования пространственных отношений, о котором говорил Н. А. Бернштейн, является средством адекватного отражения внешнего пространства и основой построения так называемого внутреннего психологического пространства личности — субъективного вместилища индивидуального «Я», топологические характеристики которого, как показывает повседневная жизнь, имеют не только чисто теоретический интерес.
Таким образом, с тех пор как человек научился воспринимать и осознавать объемность окружающего мира, сложилось несколько систем функциональной включенности пространственных факторов в жизнедеятельность человека. Среди них первостепенными следует признать следующие две взаимосвязанные, но до некоторой степени самостоятельные реальности:
— информационно-энергетические и топологические взаимоотношения индивидуума с окружающим жизненным пространством;
— субъективное моделирование внутреннего психологического пространства личности, на основе которого строятся его взаимодействия с реальным миром.
Что касается взглядов на информационно-энергетические свойства пространства, то этот его аспект в сознании людей всегда тем или иным образом связывался с их физическим и психическим самочувствием. Глубинные истоки представлений о тесной взаимосвязи космоса, окружающего пространства с каждым индивидуумом мы находим уже в ранних пластах народной мудрости, которая чисто интуитивно связывала существование человека со всеми природными объектами, со всем мирозданием в целом, придавая индивидуальной жизни вселенскую значимость.
Развитие цивилизации, совершенствуя социально-экономические условия жизни, привело человечество от ранних форм верований к крупным системам мировых религий. Одним из преимуществ этого факта явилось существенное расширение объемного восприятия мира человеком. На смену мифологическим воззрениям, связанным, как правило, с представлением о трехчастной структуре пространства (небесное царство — земля — подземное царство) пришло осознание масштабности, бесконечности перспективы. Последующее же рациональное осмысление пространства как физического вместилища Мира в большинстве случаев приводило к заключению, что оно — суть первопричина всего сущего и что «за пространством, по-видимому, нет уже больше ничего, к чему его можно было бы еще возводить»[111].
В последующий период становления и развития науки все более настойчиво привлекает внимание тот факт, что почти во всех случаях, когда исследователи принимались за фундаментальное исследование сущностных свойств пространства, они раньше или позже приходили к выводу о наличии у него разумных начал, способности к осмысленной рефлексии.
Одним из первых, кто отождествил пространство Вселенной с Богом, был Спиноза (1632–1677). Он же при этом очень четко сформулировал понимание божественной природы Человека, указав, что его тело есть «частный случай бесконечной протяженности», а его ум — «одна из форм бесконечной мысли».
Еще более определенно о божественной сути пространства говорил И. Ньютон (1643–1727). Несмотря на то, что разработанные им основы небесной механики до настоящего времени представляют собой образец научной теории как таковой, физическая несостоятельность некоторых выдвинутых им рабочих гипотез, в конце концов, заставила его обратиться к идее творения Мироздания. Он признал, что пространство, реальное и абсолютное — есть Бог. «Он находится недалеко от каждого из нас, — писал Ньютон, — ибо в нем мы (и все созданные вещи) живем, движемся и существуем»[112].
Идея разумного пространства оказалась не чуждой и «русскому космизму» в лице таких мыслителей, как Я. А. Бердяев, П. А. Флоренский, К. Э. Циолковский и др.
Известный российский философ В. В. Налимов, исследуя процессы самоорганизации в природе, приходит к выводу, что последней свойственен творческий процесс и что «он может быть описан единой моделью на всех уровнях существования Вселенной, начиная от космогонического уровня и кончая уровнем человеческой деятельности. При таком подходе, — замечает автор, — естественно, приходится признавать вездесущность того или иного Сознания в различных формах бытия»[113].
Проблема «сознание — материя» в настоящее время становится в ряд остроактуальных проблем и начинает прорабатываться, в том числе и на физическом уровне. В 80-е годы получили большую известность работы физика Фритьофа Капра и биохимика Руперта Шелдрейка. Первый сформулировал принцип «единого мира», второй открыл «память природы» в «морфогенетических полях». Оба они настаивают на духовной основе происхождения мира. Попытку непосредственного включения сознания в картину физического мира мы находим в книге П. Дейвиса и Дж. Брауна «Дух в атоме» (1989). Идеи разумной материи исследуют в своих работах Д. Бом, Дж. Уиллер, Дж. Барроу, Ф. Типлер и мн. др.
Следует отметить еще один аспект проблемы взаимоотношений человека и пространства, когда нарушения восприятия внешнего пространства оказываются причиной развития трудных психических состояний. Наиболее распространенным из них является так называемый «ночной страх» (pavornoctumus), проявления которого характерны для детского возраста (5–8 лет), но нередко наблюдаются и у взрослых. Как говорилось выше, функция восприятия пространства и его градаций сформировалась у человека по историческим меркам совсем недавно и потому различение его топологических и метрических свойств у ребенка проявляется лишь к 8-10 годам. Именно по этой причине у пятилетнего ребенка понятие пространственного «близко-далеко» еще не развито, и потому любые звуки он воспринимает как непосредственную угрозу собственной «самости». Отмеченные особенности восприятия накладываются на специфику «ночной психики» человека, в которой также проявляются филогенетически более глубокие связи и механизмы нашей природы, берущие начало с тех времен, когда ночь была действительно связана с большим числом опасностей, чем день.
