Тайны гипноза. Современный взгляд - [28]

Прямым продолжением духовных достижений преподобного Сергия явились не только деяния последующих православных подвижников (Кирилла Белозерского, Нила Сорского и др.), но и многоплановая работа по психологическому наставлению верующих, проводимая духовниками-старцами. Монашеский институт старчества в России был, по существу, первой стихийно сложившейся системой психотерапии, основанной на христианских принципах миропонимания. Этому способствовало и то обстоятельство, что, «оберегая душу» верующих от зла, уже первые «духовные отцы» совсем неплохо постигли закономерности управления психикой. Сложная система психосоматической регуляции по «самособиранию естества человеческого», своеобразная психокоррекция и модификация состояний всегда была важнейшим элементом православной практики «умного делания» — достижения согласия разума со всеми силами человеческой природы.

Последним из известнейших православных врачевателей тела и духа верующих был протоиерей, настоятель Андреевского собора в Кронштадте Иоанн Кронштадтский (1829–1908). Это был своего рода российский «Николай Угодник», целитель и заступник, к которому обращались в беде и болезни, и он непременно помогал. «Немощи немощных носи и тако исполнишь закон Христов» — эти слова стали правилом всей его жизни.

Особенности отечественной психотерапии и всей русской медицинской традиции очень точно отражены в статье философа А. И. Ильина «О призвании врача». «Согласно этой традиции, — отмечает автор, — деятельность врача рассматривалась как дело служения, а не дело материального обогащения».

В значительной степени это объяснялось тем, что сама болезнь понималась не как отвлеченный диагноз, а как телесное и «душевно-духовное» страдание человека. Сама врачебная присяга, которую приносили врачи, основывалась на важнейших ценностях православия и воспринималась молодыми специалистами очень ответственно.

Надо сказать, что сегодня в России, когда психотерапия лишилась навязываемых ей ранее нормативных предписаний, отдельные врачи начинают возвращаться к богатому опыту христианских целителей и включают некоторые элементы православных обрядов в комплекс психотерапевтических воздействий при выполнении особо сложных вмешательств в психическую сферу больного (при алкоголизме, наркомании, сексуальным перверзиям и пр.)[48].

Начало российской научной психотерапии заложил выдающийся отечественный специалист по внутренним болезням В. А. Манасеин(1841–1901) своей работой «О значении психических влияний», вышедшей в 1877 г. Будучи профессором Санкт-Петербургской медико-хирургической академии, он собрал обширный материал, отражающий многостороннее влияние психических факторов на здоровье человека. Изданный им курс лекций явился первым существенным теоретическим вкладом в создание системы «психического лечения болезней» в русской медицине. В материалах лекций он справедливо отмечал, что «психический способ лечения играл большую роль в донаучной медицине и был предан забвению с развитием физических и лекарственных методов врачевания».

Основу влияния психических воздействий на тело человека он видел, прежде всего, в том, что «функция внутренних органов изменяется, когда внимание отвлекается от данной части тела, или напротив того, сосредотачивается на ней». Множество собранных и систематизированных автором примеров подобного рода представляли собой первичную фактологическую базу для создания теоретических основ психотерапии. В этой работе формулировались и важные положения о необходимости как можно более полного управления функцией внимания. Зрелый, культурный человек, по мнению автора, чаще всего вырабатывает в себе эту способность. «Люди замечательные своим умом, — писал Манасеин, — в удивительной степени обладают способностью по желанию менять направление своего внимания». И далее: «…Чем богаче у данного человека запас представлений, то есть чем разнообразнее его внутренний мир, тем и внимание его будет сильнее развито»[49].

В работе приводится множество фактов, свидетельствующих о том, что даже бесстрастная мысль, управляемая организованным вниманием, является мощным лечебным средством. Еще большее значение уделяется эмоциональной сфере, проявления которой могут вызывать как болезненные отклонения, так и положительный, оздоравливающий эффект. Свой вклад в разработку «психического лечения» ученый расценивал как действия человека, «ставящего вехи для обозначения того направления, в котором ляжет будущая широкая дорога». Настоящим же прологом к последующим работам уже чисто психотерапевтического и гипнотического планов служат провидческие слова В. А. Манасеина о том, что «состояние, известное под именем биологизированного или месмерического сна, заслуживает серьезного внимания представителей нашей науки, и врачи, которые… взялись за разработку этого темного вопроса, заслуживают нашей полной признательности»[50].

Интересно, что всего лишь десять лет спустя, 30 ноября 1887 г., на заседании Московского психологического общества высокопрофессиональный доклад на тему: «Гипнотизм и внушение» был сделан молодым отечественным гипнологом и психотерапевтом Ардалионом Ардалионовичем Токарским (1859–1901). А еще через четыре года он отмечал, что гипноз уже рассматривается как теоретически обоснованный психотерапевтический метод: «…В течение последнего десятилетия сделано очень много именно в смысле систематичности практического приложения гипнотизма, в смысле создания нового терапевтического метода… Изучение внушения открыло необыкновенно могучее влияние психических воздействий, которое может быть без всякого преувеличения поставлено наряду с воздействиями факторов физических, и пользование психическими влияниями стало задачей врача, что и дало вопросу надлежащую простоту и законченность»