Тайны Гестапо - [27]

Отправилась на улицу Кирова, где размещался склад. Приблизившись к нему, остановилась как вкопанная. Складские помещения были охвачены огнем. Длинные, желтые языки пламени вырывались из окон, лизали стены.

Девушка заметалась в ужасе, призывая на помощь. Не помня себя, бросилась в огонь, но ее перехватили пожарные, оттащили от горящего склада. Ольга обессиленно опустилась на землю и, глядя, как пламя безжалостно поглощает и разрушает дом, где хранились экспонаты, громко разрыдалась.

Через какое-то время она пришла в себя и, вытирая глаза платком, направилась к городскому отделению госбанка. Чем ближе к цели, тем тревожнее становилось у нее на душе. «А вдруг и там разбомбили, сожгли?» – не могла она избавиться от навязчивой мысли. Но, прибежав к банку, облегченно вздохнула и решительно направилась к входу. Дверь была заперта, на ее стук никто не отозвался. Она постучала сильнее и настойчивее. Безрезультатно.

Из ворот дома напротив какая-то женщина выкатила тачку с вещами и прокричала:

– Не стучи, милая, они все эвакуировались, уехали на машинах.

– Куда? – растерянно спросила девушка.

– Куда и все, подальше от немца, – ответила женщина, таща за собой тачку.

«Эвакуировались… Значит, и наш чемодан увезли… Не может же быть, чтобы такие ценности оставили», – успокоила себя Ольга.

И вот эвакуация с военкоматом. Из Армавира выехали на рассвете. Иванцова вместе с другими устроилась на мешках с документами в кузове полуторки. Рядом сидели работники военкомата с винтовками. Выехав за город, сразу же застряли в потоке грузовиков и обозов. Отовсюду слышался крик, гиканье, щелканье бичей, ругань возчиков, водителей, военных, эвакуируемых. Над кубанской степью висел слившийся в единое целое шум движущегося транспорта, военной техники и многих тысяч людей. На тележках, повозках и просто пешком, словно огромная пестрая гусеница, вся эта масса ползла, извивалась, останавливалась и снова ползла… А позади оставался город с горящими улицами и подступающей к нему фронтовой канонадой.

Военкоматовской машине, наконец, удалось втиснуться в этот плотный бесконечный поток, и она медленно двинулась вперед по пыльной дороге.

Вечером добрались до станицы Отрадная на берегу реки Большая Тикинь. Здесь было тревожно, как и везде. Отступающие части не задерживались в станице. Многие жители собирали вещи и вливались в поток воинских частей и беженцев.

Из Отрадной поехали было в сторону Черкесска, но вскоре пришлось вернуться – впереди были фашистские танки. Повернули к станице Спокойной. Утро застало работников военкомата между Спокойной и Предгорной.

Солнце ярким светом заливало кукурузные поля, дорогу, весь этот живой поток. Вдруг пронеслось:

– Воздух! Воздух!

Все отчетливо услышали прерывистый гул самолетов, который приближался, нарастая. Машины остановились. Люди в панике шарахнулись в стороны, рассыпались по полю. Раздался характерный свист, затем – взрыв, огонь, столбы дыма.

Оставив грузовик, Ольга вместе со всеми бежала по полю под резкий вой самолетов, которые поливали их очередями из пулеметов. Фашисты бомбили и расстреливали все живое на дороге и в поле.

Иванцова упала наземь, прижалась к стеблям кукурузы. Рядом с ней поле прочертила пулеметная очередь и ее обдало комьями земли и обрывками листьев. Где-то кричали люди.

Отбомбившись, самолеты улетели. Иванцова поднялась и осмотрелась. Впереди горели машины. Лежали опрокинутые брички, убитые лошади. Уткнувшись радиатором в воронку, догорала «эмка». Отовсюду тянуло запахом пороховой гари и тлеющей резины.

Выбравшись на дорогу, Ольга остановилась пораженная. Полуторка, в которой она ехала, была окутана огнем и черными клубами дыма. Возле убитого шофера стояли ее попутчики…

Армавир опустел, лишь изредка катили тачки уезжающие жители, пробегали люди с вещами. От горящих домов и сооружений ветер гнал жаркий дым и пепел. Улицы были покрыты клочьями бумаги и горелого тряпья.

К зданию Госбанка подскакали пять всадников, одетых в казацкую и красноармейскую форму. С коня соскочил Юст, за ним Гришка и Степан – здоровяк с усами. Симка и Люська остались на улице караулить лошадей.

Юст еле унес ноги с Кавказской, куда они помчались с Казаком на поезде после встречи с Лодкиным. Город спешно эвакуировался, немцы были на подходе. На подступах к городу уже шли бои. Юст заколебался, стоит ли рисковать.

– Дурак, – спокойно произнес Казак. – Если мы не провернем дело сейчас, нас прикончат твои же сородичи. Слышишь, как громыхает?

Они стояли в кинобудке летнего кинотеатра у вокзала и вели этот разговор. Вбежали сюда, заметив на улице группу милиционеров с винтовками. Переждав, пока они прошли мимо, Юст и Казак бросились на поиски музея. Но начался артиллерийский обстрел и бомбежка. Бандиты спрятались в бомбоубежище, где было полно не только жителей, но и военных.

Когда обстрел и бомбежка прекратились, Юст и Казак вместе со всеми вышли из бомбоубежища. Неожиданно послышался свист, и неподалеку от них разорвался запоздалый снаряд. Кто-то исступленно закричал, осколки вперемешку с землей и щебнем зашлепали рядом с ними. Юст обернулся к своему сообщнику и увидел его лежащим на земле.