Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль - [77]

Теперь на берегу находились четыре огромные водяные твари. Каждая приближалась по весу килограммам к двадцати. Ринат один продолжал бороться. Гоша и Вадим бросились к нему на помощь. Только Сёма, находясь в эйфории и в заторможенном состоянии, все никак не мог прийти в себя от счастья и опьяняющего восторга. Он присел над амуром и гладил его бок трясущимися руками, восхищаясь своей доблестью и красотой рыбы.

Все, что могли сделать подбежавшие к Ринату друзья, это топтаться на берегу и давать ему советы, в то время как Ринат, сам того не замечая, все глубже и глубже заходил в воду.

Гоша сообразил, что происходит, когда Ринат был уже по пояс в пруду.

– Стой на месте! – заорал он.

Ребята бросились в воду и стали вдвоем тащить Рината, не выпускавшего удочку из рук, на берег. На катушке почти не осталось плетеной лески – она вся была вытянута сидевшей на крючке добычей. И когда они выбрались из пруда, толстенная плетенка, рассчитанная на вес в шестьдесят килограммов, лопнула, как обычная нитка. Рыба ушла, но Рината удалось спасти.

Переведя дыхание, они пошли к трофеям. Сёма поднял на них сияющие глаза.

– Только посмотрите, что я поймал, мама родная! – бормотал он, переполненный впечатлениями и гордостью.

Ринат достал безмен и расстелил на берегу брезент, к которому были привязаны нейлоновые веревки. Первым уложили на брезент и взвесили карпа, пойманного Вадимом. Карп потянул на двадцать два килограмма семьсот граммов. Черный амур Сёмы весил девятнадцать килограммов, но был на несколько десятков сантиметров длиннее всех карпов и казался настоящим гигантом. Зеркальный карп Гоши выжал из весов двадцать шесть килограммов и пятьдесят граммов, а поскольку второй карп Вадима потянул только на двадцать пять килограммов, абсолютным чемпионом по весу пойманной рыбы был признан Гоша.

– Ну как вам рыбалка? – спросил Ринат. – Претензий не будет?

Ребята занялись уцелевшими удочками и складыванием других своих снастей. После таких ярких впечатлений ловить рыбу дальше не хотелось. Все понимали, что этого вполне достаточно.

Сзади к ним бесшумно подошел Файтыкалин.

– Улов придется отпустить! – громко сказал он за спинами ребят.

– Почему?! – воскликнули они почти хором, не веря своим ушам.

– Чтобы всем отсюда уехать живыми, – вполне серьезно ответил колдун.

– Откуда у вас такое мнение? – осведомился Сёма.

– А вот посмотрите. Вы такое можете себе представить?

Файтыкалин показал им свой прибор и рамку для измерения аномалий. Корпус прибора был оплавлен и превратился в бесформенный кусок пластмассы, как будто его специально держали над пламенем костра. Металлические проволочки тоже претерпели удивительную метаморфозу: одна из них была волнообразно изогнута и представляла собой подобие кривой с графика изменения курса валют, а другая и вовсе была закручена в спираль.

– Хоть сфотографироваться с рыбой можно? – обреченно спросил Вадим, соглашаясь с мнением Файтыкалина.

– Не знаю! – отрезал Файтыкалин. – Я свою работу выполнил и нашел центр энергии. Выпускайте рыбу, и я покажу вам это место.

Вадим достал мобильный телефон с цифровой камерой и протянул Ринату. Каждый снялся со своей рыбой в руках. Фотографии повторили на других мобильниках. Потом сделали групповой снимок с рыбой, разложенной на траве. А затем в гробовом молчании рыбаки потащили свою добычу к пруду – выпускать. Рыбы, словно не сомневаясь, что с ними поступят именно таким образом, спокойно и с достоинством покинули берег и скрылись в темно-зеленой воде, подняв столбы мути.

Сложив оборудование и нагрузившись им, все поплелись за Файтыкалиным посмотреть на то, что нашел колдун. Тот повел их в самый дальний уголок сада. Поняв, что идти далеко, ребята сбросили сумки и удочки на землю, чтобы забрать их на обратном пути.

У остатков ржавой садовой ограды рядом с кучей мусора, грязи и опавших листьев лежала мраморная плита, которую раскопал колдун и очистил от посторонних предметов. На ней была выбита эпитафия на двух языках – на голландском и русском:

...

«Здесь покоится раб Божий граф Рене Браамкамп, который наложил на себя руки в ночь с 27 ноября месяца 1771 года. Да простит Бог его грешную душу и упокоится он с миром».

В воздухе стоял терпкий запах перегноя и прокисших еще с прошлой осени листьев.

Мужчины постояли у могильной плиты, и Ринат спросил:

– Что теперь нужно сделать?

– Надо подумать, – сказал Файтыкалин. – Самым правильным было бы найти причину самоубийства графа и каким-то способом успокоить его дух. Попробуйте покопаться в истории и выяснить мотивы.

– А если взорвать это все к чертовой матери? – предложил Гоша.

– Тише! Что вы такое говорите! Я же предупреждал! Вы с ума сошли – такое здесь произносить! – Файтыкалин весь передернулся от Гошиных слов. Он с трудом успокоился и продолжал: – Все, что я смогу сделать, – это попытаться на какое-то время локализовать энергию в этом месте. Чтобы она не распространялась дальше из поместья и не доставала вас в городе. – Колдун говорил тихо, глядя в глаза Ринату. – Сейчас мы соберем мои отражатели и выставим их вокруг плиты. Будем надеяться, это поможет…

Друзья разбрелись по территории, собрали штативы и колья, принесли их к могиле и под руководством колдуна расставили вокруг плиты по окружностям в три ряда. Файтыкалин прошелся мимо них, выравнивая тарелки и расправляя перья на кольях.