Тайны - [9]

Нет. Он не собирается возвращаться. Он любил Джеймса и не станет занимать его место. Все любили Джеймса. Все, кто его знал. Джеймс обладал поразительной притягательностью, которая присуща немногим избранным. Почти магической. В некоторой степени подобной же притягательностью обладает Эдвард, но Слейд - единственный из братьев, не удостоился быть отмеченным перстом капризной судьбы.

Джеймс всего на год старше, но с детства был героем - так казалось Слейду. Они росли вместе, опекаемые дворецким и кухаркой - Джозефиной, которая продолжала следить за детьми поистине с материнской заботой даже после того, как Рик женился на Виктории. Мать Джеймса - Кэтрин - умерла при родах, а мать Слейда покинула дом, когда ребенку было всего несколько месяцев. В детстве Слейд считал, что негритянка Джозефина - его настоящая мать, но потом Джеймс объяснил ему, что к чему.

Джеймс и Слейд были неразлучны с самых первых дней. Эдвард, который был на три года моложе Слейда, ходил за старшими братьями по пятам. Многие считали, что характеры у ребят совершенно разные: Джеймс всегда готов рассмеяться, искренне приветлив, Слейд - взрывной, порывистый, но иногда слишком угрюмый. Вопреки общему мнению, Джеймс тоже иногда позволял себе мелкие шалости, но, безусловно, не был таким бунтарем, как Слейд. Джеймс всегда защищал брата, стараясь отвлечь разгневанных его проказами взрослых, готов был взять вину на себя. Но никто ему не верил, потому что все знали нрав Слейда.

Сейчас Слейд уже по-другому смотрел на те годы. Будучи ребенком, он нередко считал крайне несправедливым, что его обвиняли во всех проделках. Даже в тех, в которых все братья были заодно. Спору нет, он был заводилой, и когда Эдвард подрос, то втроем они составили великолепную компанию.

Сейчас он с грустной улыбкой вспоминал детские годы. Конечно, он был во всем виноват. Но ведь ему так хотелось внимания! Его наказывали тысячу раз, но отдельные шлепки или заточение в комнате не усмиряли его нрав.

И все же, когда забеременела пятнадцатилетняя Дженни Доил, он был ни при чем. Эдвард, которому было всего двенадцать, попытался взять вину на себя, но ему никто не поверил. И, конечно, никто не поверил, что Джеймс когда-либо мог приблизиться к юной дочке соседа с каким-либо подозрительным намерением. Виновником посчитали Слейда, который тогда еще не знал женщин. Тут уже не ограничились шлепками. Слейд перестал доказывать свою невиновность, потому что понял: все бесполезно. Эдварда, который, не переставая, твердил о своей причастности к случившемуся, в конце концов заперли в его собственной комнате.

Рик тогда выпорол Слейда. Слейд во время наказания не издал ни звука. Рик был страшно зол, а Слейд так испуган, что даже не до конца понял значение отцовских слов о том, что он - достойный сын своей матери…

Теперь Слейд понимал, что то наказание и было основной причиной его побега.

Бесконечная, непрерывная борьба за любовь и внимание отца была проиграна. Случай с Дженни Доил стал последней каплей.

Джеймс пытался удержать Слейда, но Рик не сделал ни малейшей попытки. Слейд до сих пор помнит взволнованный голос Джеймса:

- Ты не должен убегать. Он этого не хотел.

- Хотел! - Слейд задыхался от гнева. - Хотел. У меня на спине кровь.

- Я приведу Джайо, - так Джеймс и Слейд называли кухарку, вырастившую их. - Она на кухне, плачет из-за тебя.

Слейд подумал, что скоро он будет плакать вновь. По крайней мере, ей не все равно. В конюшне было темно. Эдвард тяжело всхлипывал за спиной Джеймса.

- Скажи ему, чтобы перестал, - сказал Слейд.

- Прекрати! - потребовал Джеймс, повернувшись к Эдварду. Потом его руки сжали плечи младшего брата. - Слейд, ты говорил правду. Ты - ни при чем.

- Слейд уходит из-за меня! - прошептал Эдвард. - Меня должны были выпороть, а не его!

- Да, - сказал Джеймс. - Забудь, Слейд. Не уходи! Я схожу за Джайо. Она принесет бальзам для твоей спины.

- Нет, она только еще больше и громче разрыдается, - он повернулся к стойлам. Подошел к одной из лошадей. Рик просто рассвирепеет, когда узнает, что он взял ее.

Джеймс схватил Слейда за руку.

- Ты не можешь уехать! Не можешь!

- Могу, - сказал Слейд, не обращая внимания на всхлипывающего Эдварда, ни на боль в спине.

- Я пойду за отцом! - закричал Джеймс.

- Не посмеешь! - выкрикнул Слейд. Но какая-то часть его души жаждала, чтобы Джеймс исполнил свою угрозу.

Неожиданно из темноты возник Рик. Мальчики застыли.

- Он - вылитая мать. Она хотела уехать. И не что не могло остановить ее. Если ему так нужно уехать, пусть уезжает!

Слейд словно только и ждал этих слов. Он вскочил на чалую кобылу. Джеймс попытался схватить его за ногу, но Слейд ударил его с силой в плечо. Хотя больше всего ему хотелось ударить отца. Только Эдвард продолжал канючить:

- Пожалуйста, не уезжай! Пожалуйста!

Этих слов Слейд ждал от отца.

Потом, один в ночи, разведя небольшой костер, там, где только ветер и туман набиваются в друзья, он заплакал, как ребенок. Больше он не плакал. Только еще однажды - в день похорон своего брата.

В Мирамаре он всего месяц. Пока поезд нес его к родному дому, Слейд был словно в забытьи. О смерти Джеймса ему сообщил Эдвард, не Рик. Слейд плохо помнит, что было после того, как ему принесли телеграмму. Кажется, Чарльз пытался его утешить. Может быть. Он точно не помнит. Нет, Джеймс не мог утонуть. Боже, да, конечно, не мог! Кто-нибудь другой, только не Джеймс!