Тайны черных джунглей - [38]

— Ада!.. — прошептал Тремаль-Найк, окидывая взглядом пещеру. — Где моя Ада?..

Луч радости сверкнул в его глазах.

— Жертвоприношение еще не началось! — воскликнул он. — Хвала Шиве!

— Не говори так громко, хозяин, — прошептал Каммамури, сжимая шею тигрицы. — Если все туги, которые живут в подземельях, уже здесь, то похитить твою Аду нам будет нетрудно.

— Да, да, мы спасем ее, Каммамури! — возбужденно воскликнул Тремаль-Найк. — Мы устроим здесь страшную резню.

— Тихо…

Барабан ударил двенадцать раз, и все присутствовавшие встали, как один человек.

У Тремаль-Найка сжалось сердце, и он схватился за колонну, боясь, что не сможет сдержаться.

— Полночь! — сказал он сдавленным голосом.

— Спокойно, хозяин, — еще раз повторил Каммамури, хватая его за пояс.

Дверь с протяжным скрипом открылась, и высокий худой жрец с лицом, окаймленным черной бородой, одетый в богатое платье из желтого шелка, вошел в пещеру.

— Привет Суйод-хану, Сыну священных вод Ганга! — хором воскликнули сорок индийцев.

— Пусть здравствует Кали и ее дети! — ответил жрец мрачным голосом.

При виде этого человека Тремаль-Найк издал глухое проклятие и сделал движение ринуться в пещеру. Каммамури увлек его назад.

— Не шевелись, хозяин. Потерпи еще немного.

— Посмотри на этого человека! — стиснув зубы, сказал Тремаль-Найк. — Это тот самый, что пронзил меня кинжалом.

Суйод-хан быстро вошел в храм, склонился перед чудовищным бронзовым божеством и, повернувшись к собравшимся, закричал громовым голосом:

— Манчади мертв! Пробил последний час Девы пагоды!

Грозный ропот прошел по толпе.

— Трубите в таре, — приказал страшный главарь душителей.

Два индийца взяли длинные трубы и издали несколько грустных жалобных звуков.

Человек тридцать, нагруженных дровами, вбежали тут же в пещеру и быстро возвели напротив богини у подножия колоннады большой костер, полив его потоками благовонного масла.

Звеня колокольчиками и серебряными браслетами, вслед за ними в зал вбежала группа баядер и окружила статую богиня Кали.

На девушках были роскошные легкие одежды, отделанные так, чтобы подчеркнуть их красоту и грацию. Роскошные жемчужные ожерелья мерцали у них на груди, а на руках и ногах блестели серебряные кольца и колокольчики из того же металла, издававшие при каждом движении мелодичный звон. Легкие вуали ярких цветов покрывали их головы.

Под звук барабана и таре они начали вокруг статуи Кали неистовый танец, подбрасывая в воздух свои вуали из голубого и красного шелка, которые, сплетаясь, создавали впечатление полыхающего огня.

Внезапно танец прекратился. Баядеры выстроились перед богиней, коснулись лбом земли и отошли в сторону, составив у стены за колоннами яркую живописную группу.

По знаку Суйод-хана все снова встали. Тремаль-Найк понял, что жертвоприношение сейчас начнется.

— Каммамури, — пролепетал он, хватаясь за колонну, — Каммамури!..

— Спокойствие, спокойствие, хозяин! — уговаривал маратх, стуча зубами.

Вдали раздался грохот барабанов. Тремаль-Найк выпрямился с горящими глазами, сжимая в руках пистолеты.

— Вот они! — прорычал он с невыразимой ненавистью.

Барабаны приближались, и их рокот перекатывался, отдаваясь эхом в темных коридорах и под черными сводами пещеры. Вслед за ними послышались дикие голоса, сопровождаемые звуками тамтамов.

— Вот они! — второй раз воскликнул Тремаль-Найк.

Тигрица с глухим ворчанием подалась вперед и неистово замахала хвостом.

Широкая дверь открылась, и вошли десять душителей с большими длинными барабанами вроде тамтамов. Затем еще двадцать с бронзовыми колокольчиками и, наконец, еще столько же с рамсингами.

Вслед за музыкантами, которые, колотя и дуя в свои инструменты, устроили под сводами пещеры невообразимый шум, появилась несчастная Ада в голубом ожерелье, усыпанном алмазами невообразимой ценности, в юбке и шальварах белого шелка, с распущенными по плечам волосами.

Девушка, которую эти безжалостные фанатики собирались бросить в костер, была бледна, как труп, измучена бессонными ночами и одурманена питьем с опием, которое ее заставили проглотить. Возможно, именно поэтому вид у нее был покорный и ко всему безучастный, точно она не понимала, что ее ждет.

Два воина поддерживали ее по бокам, еще десять шли следом, воздавая хвалу ее героизму и обещая бесконечное счастье в раю Кали в награду за ее добродетель.

Страшный момент был близок.

Суйод-хан поджег костер, и пламя поднялось змеистыми языками к своду пещеры. Все трубы зазвучали разам, исполняя похоронный марш.

И тут только Ада пришла в себя. Она увидела перед собой пламенеющий костер и мигом поняла, что ей угрожает. Душераздирающий вопль вырвался из ее груди.

— Тремаль-Найк!.. О Тремаль-Найк!.. — звала она.

— Я здесь! — прогремел в глубине черного коридора яростный вопль. — Хватай их, Дарма! Хватай!..

И в тот же миг, к ужасу опешивших душителей, огромная тигрица словно выпрыгнула из стены. Она присела, издала хриплое рычание и бросилась огромным прыжком в самую гущу толпы.

Общий вопль вырвался из сотен глоток при виде свирепого хищника, который сразу же повалил своим мощным телом пятерых человек.

— Хватай их, Дарма!.. Хватай!.. — повторил тот же голос.