Тайны бронзовой статуи - [39]

– Этого не может быть. Вы сумасшедший.

– Иногда мне кажется, что я единственный, кто пока еще в своем уме.

Девушка присела на край кровати. Несколько крошечных капелек пота выступили у нее на лбу у самых волос, и она машинально смахнула их. Она смотрела на меня остановившимся взглядом, глубоко потрясенная. Если она притворялась, ее смело можно было назвать великой актрисой.

Но я полагал, что она не притворяется.

– Ваш лучший друг мертв, – повторил я еще раз. – Кто-то застрелил его.

– Вы лжете.

– Может, мне следовало принести с собой труп? Сказать, куда попали пули? Одна в висок, а другая в глаз. Или вам все уже известно? Я не хочу быть занудой.

Она наморщила лоб, углы ее рта поползли вниз, придавая ему форму трагического треугольника.

– Вы ужасный тип. Вы лжете, чтобы заставить меня все вам выложить. Вы то же самое сказали и обо мне – мол, я мертва. – У нее на глазах выступили слезы. – Вы что угодно выдумаете, чтобы вынудить меня говорить.

– А о чем вы могли бы мне рассказать, если бы пожелали?

– Я не хочу отвечать ни на один ваш вопрос.

– Подумайте немного, может быть, и захотите. Похоже, что вас просто обвели вокруг пальца.

Она ошеломленно взглянула на меня.

– Неужели вы настолько наивны, что и впрямь считаете своих приятелей приличными людьми? Ничего себе, компания! Да они же наверняка подставляют вас. Им выпал редкий шанс поймать двух зайцев: убрать Ланса и подстроить все так, чтобы вас обвинили в его убийстве.

Я использовал все свое красноречие, лихорадочно пытаясь сориентироваться и отыскивая решение на ходу. Она жадно слушала. Затем произнесла осипшим голосом:

– Кто это мог сделать?

– Тот, кто уговорил вас ехать туда, куда вы собрались.

– Никто меня не уговаривал. Я сама решила.

– А чья это была идея? Лероя Фроста?

Ее взгляд вспыхнул и погас.

– Что Фрост приказал вам? Куда вы должны ехать?

– Это не Фрост. Со мной держал связь Ланс. Того, о чем вы твердите, просто не может быть. Он не мог спланировать свое собственное убийство.

– Конечно нет, если только он знал, что его ожидает. Но, очевидно, это не так. Они надули его так же, как и вас.

– Никто меня не надувал, – повторяла она упрямо. – Зачем им меня надувать?

– Перестаньте, Эстер, вы же не ребенок. Вы лучше меня знаете, что вы натворили.

– Я не сделала ничего противозаконного.

– У людей разные критерии, не так ли? Некоторые считают шантаж самой грязной игрой в мире.

– Шантаж?

– Оглянитесь вокруг и бросьте притворяться. Только не рассказывайте мне сказок, что Графф дарит вам все эти вещи за красивые глазки. Я достаточно повидал шантажистов, чтобы чуять их по запаху. А вы по самую шею увязли в этой грязи.

Она инстинктивно обхватила пальцами свою грациозную шейку. По всему было видно, что ее сопротивление слабело. Она растерянно оглядела розовые стены. Постепенно ее щеки приняли тот же цвет, залившись такой неподдельной краской стыда, какую мне давно не приходилось наблюдать у современных девушек. Моя уверенность поколебалась.

– Вы все сочиняете, – еще раз повторила она.

– А что мне делать? Вы же мне ничего не говорите. Я делаю выводы из того, что вижу и слышу. Девушка бросает своего мужа, сближается с безработным боксером, который водит дружбу с гангстерами. И в мгновение ока оба при деньгах. Ланс подписывает контракт со студией, вы становитесь владелицей роскошного огромного дома в Беверли-Хиллз. А Симон Графф выступает в роли сказочной феи, осыпавшей вас своими дарами. С чего бы все это?

Она не ответила и, опустив голову, уставилась на свои руки, зажатые между колен.

– Что вы продали Граффу? – спросил я. – И какое отношение к происходящему имеет Габриэль Торресе?

Ее лицо моментально стало мертвенно-бледным, а под глазами выступили темные круги. Она совершенно погрузилась в себя. Очевидно, перед ее отрешенным взглядом встал образ убитой девушки, и это повергло ее в ужас.

– Думаю, вы знаете, кто ее убил. Если я прав, то лучше скажите мне. Пора уже сделать это, пока еще кого-нибудь не убили. Следующей жертвой можете стать вы, Эстер.

Ее губы шевельнулись, как у куклы, управляемой актером-чревовещателем.

– Я не… – Но тут воля вернулась к ней, и фраза осталась незаконченной.

Она неистово затрясла головой, так что слезы брызнули из глаз, и, закрыв лицо руками, бросилась боком на кровать. Всю ее, подобно электрическому току, сотрясал неудержимый страх, который она больше не могла скрывать. Внутри у меня зашевелилось что-то похожее на жалость. А жалость обычно переходит либо в отвращение, либо в сочувствие.

Немного успокоившись, девушка посмотрела на меня, приподнявшись на локте и круто изогнув бедро.

– Так вы расскажете мне о Габриэль?

– Я не знаю ничего такого, что могло бы вас заинтересовать, – произнесла она слабым приглушенным голосом.

– Вам известно, кто застрелил Ланса?

– Нет. Оставьте меня в покое.

– Что сказал вам Карл Стерн?

– Ничего, У нас с ним была назначена встреча, и он просто хотел перенести ее, вот к все.

– Какая встреча?

– Это не ваше дело.

– Он намерен взять вас с собой на прогулку?

– Возможно.

– На прогулку в одну сторону?

Она, разумеется, поняла, что я имею в виду, и, вскочив, закричала срывающимся голосом: – Убирайся отсюда, садист проклятый! Я знаю таких, как ты! Я видела много раз, как сыщики из полиции мучают беспомощных людей! Если в вас есть хоть капля порядочности, уходите отсюда!