Тайны бронзовой статуи - [166]

Без причины затыкали они уши, чтобы не слышать предсмертных воплей маркиза Шомберга. Он подчинился своей участи с энергией мужественного человека, понимающего, что гибель неизбежна.

Таким образом, в эту достопамятную ночь две жертвы были подвергнуты «поцелую» Девы.

Глаза 74 Привидение

На другой день, вечером, разукрашенную капеллу замка Альтендорф заполнили самые знатные представители богемской аристократии. Знамена всех союзных вельмож развевались вдоль аркад. Готические окна покрывали бархатные занавески с золотой бахромой, богатый ковер лежал на полу. Кресла с великолепными золотыми гербами предназначались для дам, за креслами стояли вельможи и рыцари.

Два престола под балдахином размещались напротив алтаря, однако алтарь был так высок, что его видели со всех сторон капеллы.

Возле большой двери, ведущей в приемную замка, стоял почетный караул, а впереди офицер держал богемское королевское знамя.

Дверь ризницы отворилась, и в капелле появились пять священников. Перед ними пятеро детей несли кадила. Киприан, находившийся среди священников, медленно и торжественно поднялся по ступеням алтаря; потом большие двери распахнулись, барон Альтендорф переступил через порог и провозгласил:

– Королева!

Дамы встали со своих мест, мужчины сделали шаг назад, караул отдал честь, и военный оркестр заиграл национальный гимн, когда появилась Елисавета.

Но какой отвратительной насмешкой казалась вся эта пышность, как ложен был этот блеск! Бледная точно смерть, дрожащая, с испуганными глазами и горестно сжимавшимся сердцем, молодая королева, шатаясь, приблизилась к одному из престолов, стоявших пред алтарем.

Белое платье Елисаветы символизировало чистоту ее души. Несчастная принцесса была, скорее, достойна сожаления, чем осуждения, потому что она пала жертвою черной и гнусной измены.

Четырем служанкам, сопровождавшим ее во время путешествия, теперь присвоили звания фрейлин. За ними шли двенадцать молодых девушек, выбранных по красоте, положению и по способностям исполнять роль шпионок так же, как и горничные королевы.

Направляясь к назначенному ей престолу, Елисавета холодно отвечала на поклоны вельмож, рыцарей и дам.

Сев на трон, она впала в глубокую задумчивость, точно позабыв обо всем окружающем. Но Киприан не замедлил отойти от алтаря, будто для того, чтобы поклониться своей государыне, и несколько слов, сказанных им на ухо Елисавете, вывели ее из оцепенения и принудили притвориться, по крайней мере, что она интересуется церемонией.

Почти одновременно с тем, как Елисавета заняла свое место, в капеллу вошел Родольф в великолепном костюме, позади него выступали два оруженосца и шесть пажей. Торжество сияло в его глазах, когда он отвечал на поклоны мужчин и кланялся дамам, улыбавшимся ему. Грациозно приблизившись к королеве, он преклонил колени перед нею и поднес к губам руку, протянутую Елисаветой машинально.

Елисавета встала, и Родольф повел ее к алтарю. Начался брачный обряд, все присутствующие опустились на колени, за исключением Киприана, продолжавшего стоять перед алтарем. Глаза присутствующих были устремлены на тех, кто с минуты на минуту готовился сделаться супругами, и честолюбивый Родольф уже считал себя богемским королем, но внезапно печальный крик раздался в капелле. Крик этот словно доносился из глубины земли, испущенный мертвецом из могилы.

В ту же секунду огненный столб поднялся за алтарем и закрыл его розовым, блестящим облаком, и пока все с удивлением смотрели на странное зрелище, в призрачном блеске его явилась женщина. Лицо ее было бледно, как у трупа, а вместо одежды незнакомку покрывал саван.

Дамы вскрикнули от испуга, мужчины вцепились в эфесы шпаг, но не посмели обнажить их. Елисавета упала в обморок. Родольф неподвижно замер, а барон Альтендорф встал, содрогаясь всем телом.

– Остановите обряд! – молвила женщина в облаке, продолжавшем клубиться около алтаря. – Небо осуждает этот брак! – прибавил голос кроткий и гармоничный, несмотря на его повелительные интонации.

Восклицание ужаса сорвалось с губ барона Альтендорфа, и, упав на колени, он воскликнул, протянув руки к призраку:

– Эрманда! Это ты… ты!..

Разбитый тяжестью нахлынувших воспоминаний, ба-роп рухнул на пол, потеряв сознание.

Поднялась страшная суматоха. Пока призрак таял в темноте, присутствующие кинулись к двери. Дамы бежали, совершенно забыв о королеве, брошенной лежать без чувств, а мужчины, думая только о себе самих, силою пролагали путь к выходу. Родольф поддался общей панике: он услыхал слова, обращенные к его отцу, и вообразил, что дух матери запрещал ему (Родольфу) жениться на королеве.

Капелла скоро опустела, только две особы остались в ней: молодая королева и барон Альтендорф. Даже Киприан, обыкновенно такой смелый и несуеверный, разделил общий испуг. Подобно Родольфу и прочим, знавшим имя баронессы Альтендорф, он не сомневался, что барон говорил с ее духом.

Внезапно человек почтенной наружности, в ливрее альтендорфских лакеев, бросился к лежащей королеве и тихо поднял ее. Это был старик Губерт, управитель. Но, едва взглянув на Елисавету, он испуганно вскрикнул, и крик этот, достигший ушей барона Альтендорфа, заставил его прийти в себя.