Тайны Берлина - [12]

Унтер-ден-Линден

Свою помпезность и пышность — смешение архитектурных стилей барокко, рококо и классицизма — Унтер-ден-Линден приобрела в семнадцатом и восемнадцатом веках, когда стала активно застраиваться жилыми и административными зданиями. По примеру своего династического предка курфюрста Бранденбургского, августейшие особы любили прокатиться под тенистыми липами. В день прогулки, когда они, разодетые, в колясках выезжали из дворца и направлялись под липы, на них выбегали смотреть толпы прогуливавшихся зевак. Августейших особ можно было даже поприветствовать криками и подбрасыванием вверх головных уборов. Такая доступность коронованных лиц притягивала на Унтер-ден-Линден не только законопослушных граждан, но и различного рода злоумышленников, лиц политически неблагонадежных или, как их тогда называли, анархистов. Для отщепенцев любой представитель династии, будь то кайзер, герцог или принц, мог сделаться удобной мишенью.

В 1848 году прусский король Фридрих Вильгельм, который слишком заигрывал с революционно настроенными массами Берлина, в чем сказывалось влияние Французской революции, обещал жителям свое покровительство и единение. Пообещал, но сделать не сумел. И в результате чуть не стал сам жертвой собственной агитации и бестолковости. Теплым мартовским днем сел он в свою запряженную коляску, нацепил на себя черно-красно-золотую ленту, цвета государственного флага нынешней ФРГ, свидетельствовавшую о его единении с народом, со студенческими корпорациями, и отправился по Унтер-ден-Линден. Приехал прямо к зданию университета. Именно там собирались молодые люди, готовые к решительным действиям. Перед стенами учебного заведения король и надумал выступить. Он с пафосом государственного вершителя судеб страны объявил, что отныне Пруссия растворяется в Германии и он, Фридрих, готов стать во главе конституционного государства. Он призывал народ к единению и терпению! Король ждал благодарственные аплодисменты, крики «ура», а вместо них послышались возбужденные и недовольные голоса. Его стали обзывать по-всякому, возмущенные студенты закидали своего государя чем ни попадя и двинулись в атаку, желая схватить его и совершить над ним самосуд. Спастись ему удалось чудом, помог оказавшийся рядом полицейский чиновник Вильгельм Штибер. Они оба позорно бежали. И этот Штибер, понимая, какого рода полезную услугу он оказывает его величеству, буквально затолкал того в двери одного из близлежащих домов. Тем самым он не только спас короля от гнева возбужденной толпы и от неминуемой гибели, но и определил свою будущую карьеру тайного советника, стал личным доносчиком короля Фридриха. Это уличное испытание не прошло для его величества без последствий. Неуравновешенный по натуре, страдавший легкими психическими отклонениями, спасенный правитель всей Германии впал в сильное психическое расстройство. По мнению Бисмарка, излишняя мягкость Фридриха Вильгельма нанесла вред политике Пруссии. Слава богу, этот вред продолжался не долго. Король уже не мог править по-прежнему. Психическое расстройство только усиливалось, и в 1858 году он отдал бразды правления своему брату, который в 1861 году в день смерти больного Фридриха сделался полноправным королем Пруссии и Германии, стал Вильгельмом I. Но и этот правитель, хоть и учитывал ошибки своего брата, не избежал нескольких попыток покушений на свою особу. Первое произошло, правда, не в Берлине, а в небольшом южном городке, в районе Пфальца. В хрониках не сказано точно, как это было, бросались ли на него с ножом или же стреляли. Сказано только, что на него напали и он счастливо избежал ранения и смерти, остался цел и невредим. И даже после этого счастливого случая-предупреждения Вильгельм не сделал для себя никаких выводов и не обзавелся телохранителями. В 1861 году сразу после коронации в Кёнигсберге новоиспеченный кайзер снова отправился в южный город Баден-Баден. 14 июля того же года он вместе с женой прогуливался по Лихтенвальской тенистой аллее. Внезапно к нему подошел молодой человек. Он низко откланялся, назвал себя лейпцигским студентом Оскаром Беккером. А затем вытащил револьвер и выстрелил Вильгельму прямо в лицо. По счастливой случайности пуля пробила воротник кителя и оцарапала только шею. Студента схватили. На суде он сказал, что не верит в способности нового государя объединить Германию и потому хотел избавить свою страну от такого неудачного монарха. Его приговорили к двадцати годам тюрьмы. Вильгельм быстро оправился от раны, но опять-таки выводов из той истории не сделал, так и не завел себе охраны. Не очень-то он прислушивался и к высказываниям того самого полицейского шпика Штибера, который не раз предупреждал коронованную особу о том, что анархисты не дремлют, они только и ждут своего часа. Вильгельм не верил. Со свойственной пруссакам упрямостью он полагался на послушание германского народа, на его преданность и разумность.

11 мая 1878 года Вильгельм I, любивший проявления верноподданности своего народа и всяческого восхищения, уже в преклонном возрасте, 81 года, вместе с дочерью великого герцога Баденского в открытой коляске проезжал по улице Унтер-ден-Линден. Казалось, ничто не могло омрачить прекрасный день и наслаждение окружающими тенистыми липами. Они ехали мимо русского посольства, кайзер улыбался, отвечал на приветствия берлинцев и давал объяснения барышне. Увы, под липами их ждал человек с далеко недобрыми намерениями. Это был подмастерье, жестянщик Эмиль Хайнрих Макс Хёдель, житель Лейпцига, анархист, который понимал толк в оружии, был связан с социалистами и мечтал совершить нечто героическое во славу социальной справедливости. За поясом под верхней одеждой у него был револьвер. Он давно ждал этого момента, жаждал обезглавить империю, готов был принести себя в жертву во имя спасения народа. Самое удивительное, что народ его об этом не просил. И вот когда коляска проезжала мимо, Хёдель подбежал сзади, вытащил револьвер и сделал выстрел. Пуля пролетела мимо. Молодая герцогиня от ужаса закричала и упала на дно коляски. Кайзер Вильгельм, напротив, нисколько не испугался. Он стал озираться вокруг, выискивая глазами стрелявшего. Макс Хёдель, заметив свою промашку, подбежал к коляске еще раз, снова прозвучал выстрел. И снова мимо. Судьба благоволила к кайзеру. Макса Хёделя схватили не сразу, он попытался бежать, но собравшиеся люди преградили ему путь, он снова стрелял, кого-то ранил, и его все же скрутили. Кайзер и молодая его спутница остались живы и невредимы, оба отделались шоком. Вечером того же дня Вильгельм сидел в особой ложе королевской оперы и принимал поздравления. Его приветствовали стоя, и вся улица Унтер-ден-Линден в честь счастливого исхода покушения на кайзера была расцвечена огнями. Хёделя судили и приговорили к смертной казни. 16 августа того же года его возвели на эшафот, прочитали приговор, положили на доску, привязав предварительно ноги и руки, и нож гильотины в одно мгновение отсек ему голову. Вполне возможно, что это была та самая гильотина, которая сегодня выставлена в качестве экспоната в Музее немецкой истории. Но на этом покушения на Вильгельма I не закончились.