Тайны Белого движения. Победы и поражения, 1918–1920 годы - [109]

Въехавшие в галерею чекисты, совместно с Особым отделом 46-й дивизии, разработали ежедневный план уничтожения арестованных, который не прекращал своей чудовищной работы вплоть до конца апреля 1921 года. Осенью 1921 года крымские большевики получили приказ уничтожить следы массовых расстрелов. Рвы и балки, куда на протяжении полугода комендантские команды сваливали расстрелянных людей, стали спешно засыпаться негашеной известью, однако «и весной 1996 года дожди вымывали из земли кости»[248]. Впоследствии чины феодосийского ЧК и особого отдела 46-й советской дивизии были расстреляны самими же большевиками «за злоупотребления» выездной оперативной командой Крым ЧК.

…А суда с беженцами и эвакуированной армией причалили к турецким берегам: «Взорам находившихся на палубах представилась удручающая картина. По правому борту показались унылые постройки казарменного типа, в которых по соседству с сенегальским батальоном французских колониальных войск, предстояло разместить Сергеевское училище. Дальше был маяк, а за ним потянулись серые развалины небольшого городка с редкой чахлой зеленью, неказистыми домиками на набережной…»[249]. Выбор Галлиполи, не самого райского уголка на земле, был далеко не случаен. Обратившийся за помощью в размещении беженцев митрополит Вениамин вспоминал: «Совершенно отказали в приеме русских итальянцы и вообще католические страны. Они наоборот воспользовались случаем, принялись буквально вылавливать детей русских беженцев, устраивая их в приюты и окатоличивания их там. Мне Синод поручил провести переговоры с папским представителем в Константинополе (архиепископом Дольче), чтобы они прекратили эту практику. Не оказали гостеприимства и союзники-румыны, и бывшие враги — немцы, и даже единоверцы-греки»[250].

Выбор мест размещения лагерей русских беженцев, обсуждаемый Врангелем с союзниками и Турцией, был неслучаен. Франция и Англия как победившие державы получили по Мудросскому соглашению, а впоследствии и по Сверскому договору в сферу своего безраздельного господства европейскую часть Турции, включая Константинополь. Специально созданная союзническая особая комиссия, следившая за демилитаризацией черноморских проливов Босфора и Дарданелл и возможностью открытого плавания по ним судам всех государств, получила под свой контроль и полуостров Галлиполи. Этот полуостров, в ширину в районе одноименного города всего в 27 километров, отделяющий европейскую часть Турции от ее азиатской части и тянущийся узкой полосой с северо-востока на юго-запад до 90 километров вдоль Дарданелльского пролива, был избран для устройства основного лагеря. В нем высаживались и размещались для переформирования все пехотные и артиллерийские части Русской Армии, конница, штаб корпуса, военно-учебные заведения и тыловые учреждения.

Ушедшие из Крыма 30 кораблей Черноморского флота, с личным составом в шесть тысяч человек, включая последних гардемарин Морского кадетского корпуса, по указанию Французского правительства сосредоточились в тунисском порту Бизерта, на севере Африканского континента. Общее руководство всеми соединениями и частями оставалось за Врангелем, перебравшимся со штабом на яхту «Лукулл», которая встала на якорь на рейде Константинополя. 22 тыс. гражданских беженцев и два кадетских корпуса, после переговоров, были переправлены в Королевство СХС, 4 тыс. удалось переправить в Болгарию. Греция и Румыния наконец согласились принять по 2 тыс. человек. Оставшиеся перебрались в другие европейские страны или остались в Константинополе.

Великий русский исход завершился, и перед ушедшими поднимались новые задачи по налаживанию жизни на новом месте. Впереди их ждали новые разочарования и тяготы, годы труда и борьбы. Трагичен и велик их жизненный подвиг за границами Отечества, но это — тема для отдельного повествования в другой книге. Борьба с большевизмом продолжалась, принимала новые формы в новых условиях и продолжается она и по сей день.

Глава десятая Дальневосточный эпилог Белой борьбы

По мере того как большевистская власть распространялась по поверженной и лежащей в руинах империи, а ее противники один за другим эвакуировались с российских берегов в неизвестность, территория, ставшая подвластной «интернационалу», все более возрастала. На карте России становилось все меньше точек сопротивления большевизму, а к июлю 1920 года, когда большевики почувствовали, что становятся хозяевами положения в стране, их усилия были перенесены на самые отдаленные уголки бывшей империи и, в частности, на Дальний Восток, где еще оставалось сильным влияние назначенного Колчаком атаманом всех казачьих войск Семенова, активно поддерживаемого Японией. Там же еще находили себе прибежище и другие ее недавние противники, принесшие коммунистическим войскам немало неприятностей, такие как молодой генерал Сергей Николаевич Войцеховский и другие. К 27 сентября 1920 года большевистским командованием был разработан и принят к осуществлению план так называемой Читинской операции. Основной удар предполагалось обрушить на Семенова, чьи силы насчитывали в то время около 29 тысяч человек, в чьем распоряжении находилось 9 бронепоездов и около двухсот орудий. Для удара по семеновским соединениям и частям большевиками были стянуты дополнительные силы регулярной армии и некоторое количество партизанских соединений. «Владения» атамана Семенова с севера и востока были надежно прикрыты 2-м и 3-м каппелевскими корпусами, расположившимися от Читы до станции Бырка. Вдоль железнодорожной ветки Чита — Манчжурия, располагавшейся на западе, находился 1-й семеновский корпус.