Тайнопись видений - [74]

К Алой хижине вели деревянные ступени, вдавленные в землю. Они оказались хорошо утоптаны, а с боков тропинка заросла высокой травой, цеплявшейся за плащ и штанины. Кругом ни одного фонаря, единственный источник света – факелы в руках впереди идущих таосцев-провожатых.

Когда прибыла дочь Большой Акулы и Чинуш вышел из гостевого дома, чтобы подняться к месту встречи, звезды показались ему необычайно яркими. Мыш остановился и вдохнул первобытную темноту. Ее не перебивали огни масляных ламп, костры маяков и корабельные светильники. Тьма была абсолютной. На краткий миг Чинуш слился с ночью и ощутил себя ее частью. Он открыто ухмыльнулся, зная, что никто не заметит и не украдет выражение его лица. Это придало наемнику уверенности, и он вошел в Алую хижину готовый ко всему.

Внутри было душно, воняло пряным дымом и тухлыми яйцами. Мыша чуть не стошнило от чудовищной смеси чадящих благовоний. На стенах и подпорках горели оплавленные свечи. Нутро хижины пестрело всеми оттенками красного. Наемники будто оказались в китовьем брюхе.

Здесь было три десятка таосцев – среди них пять или шесть мужчин с розовыми лентами в косах. От них исходила аура опасности, которую Чинуш ощутил мгновенно. В глубине постройки восседал на табурете не то карлик, не то просто маленький старик с прической, похожей на рыжую пику. Рядом на странном каменном топчане болтала ногами коротковолосая девочка лет двенадцати в ярком платье, почти сливавшемся со стенами хижины. На ней блестели бусы, привезенные наемниками из Соаху, – хороший знак.

«Неужели островом правит ребенок?» – поразился про себя Чинуш.

Маленький человек встал и приветствовал гостей на плохом намулийском. Мыш обменялся с ним любезностями и поинтересовался, согласна ли хозяйка Таоса заключить сделку.

– Дочь Большая Акули должн сами слушать ваш реч и тогда дать согласье, – уважительно сказал рыжий, отступая к табурету.

Девочка с интересом посмотрела на Чинуша и его людей, потом что-то спросила.

– Дочь Большая Акули хоч знать, по какой нужда вы носите черный ткань? – перевел старик.

– Это… – Чинуш задумался, помня, что цвета много значат для жителей острова. – Такой цвет оберегает от затмений в дороге, поэтому мы носим его.

Дикарка нахмурилась и пробормотала что-то еще.

– Дочь Большая Акули хоч, чтоб вы сказаль про сделка.

Чинуш начал заготовленную речь о сером порошке, но с каждым словом ему становилось все более неловко: девочка морщила лоб, поджимала губы и наконец вскочила, крикнув:

– Тат!

Мыш не знал, что и думать. Может, она не поняла его? Старик неправильно перевел?

Девочка сорвала с шеи бусы и яростно затараторила, указывая на Чинуша. Странно было видеть такую агрессию ни с того ни с сего. Маленький человек округлил глаза и посмотрел на наемников с опаской.

– Дочь Большая Акули сердит, что вы сказать все ложь. Дочь Большая Акули родильсь в день Проглоченный Солнца. Она зна, где ложь. Она сердит. Вы должн быть правда.

Чинуш невольно попятился. Перед глазами возник образ Такалама, и мыш вдруг ясно понял, что шаманы, правившие Таосом до этой девочки, – примали. Шестеро проклятых колдунов и правдолюбка!

Чинуша взорвало изнутри. Все повторялось. Эти люди снова встали на его пути, они опять мешают ему! Мыш не мог провалить задание. Он балансировал на тонкой нити, которая вот-вот готова была лопнуть. Если скажет правду – все будет кончено, если соврет – тоже. Тавар прогонит никудышного ученика или сам вскроет ему глотку, и тогда не будет никакого смысла.

– Почему вы верите ребенку? – спросил Чинуш, с трудом придя в себя. – Это глупая капризная девочка, а вы, мудрый человек, подчиняетесь ей. Я не желаю вам зла, просто девочка капризничает.

– Тат! Тат! Тат! – вскрикнула хозяйка Таоса, хотя старик не успел ничего перевести.

Эта мелкая, мерзкая порченая рушила все, что Чинуш строил десять лет из своих пота и крови. Он заведомо ощутил провал и внутренне вздыбился, как загнанный зверь.

– Она – дочь велький божество! Дочь Акули! – сказал шаман. – Когда мы хоть дать ее Божество Огонь, пришль Большая Акули и спасла ей! Вы должн почитать хозяйку Таос. Не сказать ей ложь. Иначе Большая Акули прийти и губиль вас.

Чинуш нездорово рассмеялся.

– Это же бред! – рявкнул он. – Послушайте, я не собираюсь что-то кому-то объяснять. У вас есть товар, у нас есть деньги. Мы заключим выгодную сделку, и всем будет от этого хорошо.

Девочка что-то выкрикнула и начала толкать Чинуша к выходу. Старик пытался остановить её, но дикарка была непреклонна.

Мыша било, как в лихорадке. Он взбесился и пнул девочку. Она отлетела обратно к старику.

Тавар нашел бы способ вывернуть ситуацию, но Чинуш уже отчаялся. Он запаниковал перед правдолюбкой и прималями и понял, что его выпрут отсюда силой, прогонят, как вшивую собаку. Это увидят все. Летучие мыши и таосцы. Об этом узнает Тавар.

Что бы он сделал? Напугал? Доказал свою власть? Как ведет себя мастер ножей, когда кто-нибудь стоит на его пути? Как он решает проблемы с теми, кого нельзя убедить?

– Она вам не богиня, – сказал мыш, чувствуя мощное давление со стороны таосцев. – А вот я вполне гожусь на эту роль. В кого там вы верите? Большая вода, Проглоченное солнце, Огонь и Акула? Тогда я буду вашим Богом Смерти!