Тайнопись - [141]
Они миновали Гиркан и проскочили прибрежную полосу. Внизу начали подниматься горы. Это были знакомые отроги Южного Кавказа. И бес весело бил крыльями, узнавая их. Быстрей, быстрей!.. В нем забродили искры и свисты. Истошно грянули бубны. Натужно взвыли трубы. Но если раньше они своим грохотом нагоняли тоску и страх, то теперь колотились в одном чудесном ритме, помогая лететь. Бес опять мчался один, испуская веселое множество звуков и обнаруживая, что заиканье исчезло и он может кричать целые связки каких-то неизвестных, но красивых слов!
Скоро его начало затягивать в воздушный омут. Он сложил крылья, камнем пошел вниз и рухнул на поляну. Очнувшись, увидел, что лежит в кругу, а шаман с братом Мамуром смотрят на него, словно не видя. Тут же отряхивался двойник. Возле дерева похрапывал конь. А на пне сидел идол Айнину и пялился агатовыми глазами на солнце.
Бес сжался, ожидая побоев, посоха и огня. Закрывшись, покорно ждал, но не испытывал к хозяину злобы, а наоборот, ощущал какое-то даже счастье — куцее, короткое, неведомое, но счастье. Ничего не последовало. Шаман и Мамур смотрели сквозь него. Потом Мамур сказал:
— Видишь — он жив и тут.
Бес попытался встать, но не смог покинуть круга. Вдруг он увидел, что рубище шамана в крови, на шее алеет рана, в кустах дергается здоровая как оглобля оторванная лапа богомола, а трава примята и отдает гарью. Неужели приходил ангел и хозяин бился с ним?.. Спасал?.. Спас?..
Бес виновато поднял глаза. Но шаман уже прятал кинжал и уходил с поляны вместе с Мамуром, который посадил идола в котомку и взвалил на спину. Двойник тронулся верхом на коне: после полета он был так утомлен, что еле держался в седле.
— А я? А я?.. — крикнул бес, выдергиваясь из круга и спеша следом.
Но долго идти по острой гальке он не мог, начал отставать и ныть в голос, так что двойник разрешил ему сесть на коня. Взобравшись на круп, бес затрясся задом наперед, глядя на уходящую дорогу, опаленную траву, на суставчатую лапу-оглоблю в кустах и представляя себе, какой бой выдержал тут хозяин из-за него…
Бес был спокоен. Быть с хозяином, возле хозяина, у хозяина оказалось счастьем. Он смотрел вокруг — и всё казалось ему безопасным, известным. Он окончательно затих, вбирая и впитывая в себя то новое, что шевелилось в нем. Грело солнце, словно поощряя своим жарким светом к чему-то хорошему. Раньше он боялся солнца, его временем была ночь. Но после сна о гончарной глине, скитаний по джунглям, после черного холода, которым обожгла мертвая женщина с родинкой, после кипятка и пара Светлого он по-другому ощущал мощь богини Барбале и, притихший, вертел башкой по сторонам. И всё узнавал кругом. Всё было его — родное, знакомое, хорошее, свое.
Неожиданно конь встал. Бес увидел, как хозяин и Мамур приникли к земле.
— Лазутчики! — сказал Мамур.
— Не только… Слышишь топот там, глубже, глубже? — возразил шаман. — Враги!
— Да, слышу… Враги… Целый отряд… — считал Мамур. — Уже миновали перевал. Они уже близко… Надо закрыть ущелье!
Шаман обернулся к солнцу и несколько раз провел рукой по воздуху. Мамур тоже сделал что-то подобное. Солнце на какой-то миг словно усилило свой свет, мигнуло.
— Спасибо, Барбале, что даровало нам еще день тепла! Защитило от мрака и холода! Уберегло от праха! — закричал в ответ шаман.
Потом они стали совещаться. Двойник соскочил с коня и встал наготове.
— Лети в Армазцихе! — послал его сообщить о нашествии шаман, а сам принялся чертить круг прямо посреди дороги.
Кинжал судорожно дергался в его руке, с утробной руганью вонзаясь в сухую каменистую землю. Колотушка, выпав из мешка, пошла с бульканьем скакать по кругу. А Мамур приказал своему коню подняться на склон и готовить камни, сам же, очертив свой круг, засел в нем и положил рядом острый корень и зеркальце.
Бес не знал, что ему делать. Несколько раз вопросительно смотрел то на дорогу, то на хозяина, но тот, уставившись в землю, молчал. Бес не посмел беспокоить его и полез по склону вслед за конем, который успел превратиться в черный ком дыма и гремел наверху камнями: обвивался вокруг них, выворачивал и упруго волок к обрыву.
— Что ты делаешь? — спросил бес.
— Камни таскаю. Таскай и ты. Мы накроем врагов лавиной.
— Каких врагов? Чьи враги?
— Наши.
— Наши? — удивился бес. — Мои и твои?
— Наши, — повторил Ком. — Наши и наших хозяев.
Вот, оказывается, в чем дело!.. Потому шаман так мрачен, а Мамур молчит!.. Нет уж, бес так просто не отдаст своё и наше!.. Всюду на него нападали, били, гнали, называли чужаком — но должно же быть и такое место, где он сам может нападать, бить и гнать!..
Дымный Ком тем временем подтаскивал всё новые камни и укладывал их вдоль обрыва. Потом, завихряясь, сказал:
— Они бросают детей в пропасти, сдирают с мужчин кожу, вешают женщин за груди! Они не воины, а дикари! Хуже нас, нечистых!.. Таскай камни!
Но бес уже и сам принялся за дело. Вырывал из земли старые валуны и, не обращая внимания на их беззвучные угрозы, подносил Кому. Тот выстраивал камни в ряды. Камни были недовольны, что их выкорчевывают из вечного сна. Кряхтели, гудели, охали. С одним седым упрямцем бес схлестнулся не на шутку. Валун никак не хотел покидать своего места:
Роман Михаила Гиголашвили — всеобъемлющий срез действительности Грузии конца 80-х, «реквием по мечте» в обществе, раздираемом ломкой, распрями феодалов нового времени, играми тайных воротил. Теперь жизнь человека измеряется в граммах золота и килограммах опиатов, а цену назначают новые хозяева — воры в законе, оборотни в погонах и без погон, дилеры, цеховики, падшие партийцы, продажные чины. Каждый завязан в скользящей петле порочного круга, невиновных больше нет. Не имеет значения, как человек попадает в это чертово колесо, он будет крутиться в нем вечно.
Михаил Гиголашвили – автор романов “Толмач”, “Чёртово колесо” (шорт-лист и приз читательского голосования премии “Большая книга”), “Захват Московии” (шорт-лист премии “НОС”), “Тайный год” (“Русская премия”). В новом романе “Кока” узнаваемый молодой герой из “Чёртова колеса” продолжает свою психоделическую эпопею. Амстердам, Париж, Россия и – конечно же – Тбилиси. Везде – искусительная свобода… но от чего? Социальное и криминальное дно, нежнейшая ностальгия, непреодолимые соблазны и трагические случайности, острая сатира и евангельские мотивы соединяются в единое полотно, где Босх конкурирует с лирикой самой высокой пробы и сопровождает героя то в немецкий дурдом, то в российскую тюрьму.Содержит нецензурную брань!
Михаил Гиголашвили (р. 1954) – прозаик и филолог, автор романов «Иудея», «Толмач», «Чёртово колесо» (выбор читателей премии «Большая книга»), «Захват Московии» (шорт-лист премии НОС).«Тайный год» – об одном из самых таинственных периодов русской истории, когда Иван Грозный оставил престол и затворился на год в Александровой слободе. Это не традиционный «костюмный» роман, скорее – психодрама с элементами фантасмагории. Детальное описание двух недель из жизни Ивана IV нужно автору, чтобы изнутри показать специфику болезненного сознания, понять природу власти – вне особенностей конкретной исторической эпохи – и ответить на вопрос: почему фигура грозного царя вновь так актуальна в XXI веке?
Роман «Захват Московии» Михаила Гиголашвили — необъявленное продолжение нашумевшей книги «Чёртово колесо» трехлетней давности, только вместо криминального Тбилиси конца 1980-х местом действия становится Москва 2009-го.Одним прекрасным днем в середине XVI века немец Генрих фон Штаден въехал в пределы страны Московии. Его ждали приключения и интриги, фавор и опала, богатство и нищета. А цель была одна — захват страны.Одним прекрасным днем в начале XXI века его далекий потомок Манфред Боммель въехал в пределы страны России.
Повесть Михаила Гиголашвили открывает нечто вряд ли известное кому-либо из нас. Открывает, убеждая в подлинности невероятных судеб и ситуаций. Сам автор присутствует в происходящем, сочетая как минимум две роли — переводчика и наблюдателя. Давний выходец из России, он лучше въедливых немецких чиновников разбирается в фантастических исповедях «дезертиров» и отделяет ложь от правды. Разбирается лучше, но и сам порой теряется, невольно приобщаясь к запредельной жизни беглецов.Герои повествования не столько преступники (хотя грешны, конечно, с законом вечно конфликтуют), сколько бедолаги с авантюристической жилкой.
Стремясь получить убежище и обустроиться в благополучной Европе, герои романа морочат голову немецким чиновникам, выдавая себя за борцов с режимом. А толмач-переводчик пересказывает их «байки из русского склепа», на свой лад комментируя их в письмах московскому другу.Полная версия романа публикуется впервые.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.