Тайное становится явным - [137]
Японская военщина никак не хотела признать своего поражения и считала требование о «безоговорочной капитуляции» Японии абсолютно неприемлемым. Что касается сторонников «партии мира», то они проявляли нерешительность.
Политики США и Англии не могли не учитывать позицию СССР, добивавшегося полного разгрома врага и искоренения фашизма и милитаризма. Народные массы в США и Англии поддерживали советскую позицию. В этой ситуации исполнявший обязанности государственного секретаря Грю дезавуировал 10 июля 1945 г. в своем заявлении слухи о переговорах США с Японией, изображая их как форму психологической войны со стороны противника. Напомнив о Пёрл-Харборе, он заявил, что политика правительства США «была, есть и будет основываться на требовании безоговорочной капитуляции»[908].
Японо-американские переговоры не получили дальнейшего развития, поскольку началась конференция в Потсдаме.
Разгром фашистской Германии, ее безоговорочная капитуляция явились сокрушительным ударом по планам японских милитаристов. Призрак краха Японии становился все более явственным. В связи с капитуляцией Германии 9 мая 1945 г. состоялось чрезвычайное заседание японского кабинета, 10 мая — совещание бывших премьеров и 11 мая — заседание Высшего совета по руководству войной.
В ходе трехдневной дискуссии военный министр Анами, Умедзу твердили: положение Японии небезнадежно, но надо принять все меры, чтобы предотвратить вступление СССР в войну на стороне США и Англии.
Министр иностранных дел Того — он был в 30-х годах послом в Москве — считал: слишком поздно для Японии исправить тот ущерб, который она нанесла своим отношениям с СССР, поддерживая Германию[909].
В итоге обсуждения Высший совет поручил министерству иностранных дел сделать все возможное для того, чтобы предотвратить вступление СССР в войну против Японии, добиться благожелательного отношения Советского Союза к Японии, добиться мира с Англией и США при посредничестве СССР[910].
15 мая 1945 г. министерство иностранных дел Японии объявило, что в связи с безоговорочной капитуляцией Германии японское правительство считает утратившим силу японо-германо-итальянский договор от 27 сентября 1940 г. и все другие договоры об установлении «особых отношений» сотрудничества с Германией и другими государствами Европы. В их числе теряли силу «Антикоминтерновский пакт» от 25 ноября 1936 г. и протокол о его продлении от 25 ноября 1941 г.[911]. Японская пропаганда изображала эту акцию как стремление правительства освободиться «от всяких оков в области международных отношений». Правда, газета «Ниппон таймс» писала об «изменении условий, но жизненности идеалов»[912].
Японские политики вели хитрую политическую игру, рассчитанную на обострение отношений между участниками антифашистской коалиции. Они хотели припугнуть политиков США и Англии угрозой сговора Японии с Советским Союзом. Ведя эту игру, японские политики и военные хотели видеть в лице СССР авторитетного посредника, который бы сыграл определяющую роль в переговорах воюющих сторон.
Попытки привлечь СССР к переговорам между США и Англией, с одной стороны, и Японией, с другой, начались в феврале 1945 г. Они имели неофициальный и весьма осторожный характер.
15 февраля 1945 г. советского посла в Японии Я. А. Малика посетил генеральный консул Японии в Харбине Миякава. Он говорил, что в развитии войны наступил такой момент, когда кому-либо из наиболее видных международных деятелей следовало бы выступить в роли миротворца и призвать все стороны прекратить войну. Таким деятелем мог быть, по мнению Миякава, только глава Советского правительства. «Если бы он сделал такое предложение, — говорил Миякава, — то Гитлер прекратил бы войну, а Рузвельт с Черчиллем не осмелились бы возражать против подобного предложения Советского правительства»[913].
Аналогичное предложение о выступлении СССР в целях «установления всеобщего мира» было сделано в марте 1945 г. Я. А. Малику представителем рыбопромышленной компании «Ничиро». Все эти предложения были отвергнуты.
Тогда зондажем занялся сам министр иностранных дел Того, встретившийся с Я. А. Маликом 20 апреля 1945 г. Он заявил послу СССР о своем «сугубо личном желании» встретиться с советским наркомом иностранных дел В. М. Молотовым при возвращении его с конференции в Сан-Франциско. Но официального приглашения Того не сделал. Он хотел, чтобы инициатива в переговорах исходила от СССР, а не от Японии. Поскольку Советское правительство не выдвигало никаких предложений, Того в 20-х числах мая предпринял более активные шаги, поручив бывшему премьер-министру, министру иностранных дел и послу в СССР Хиротакэ Хирота встретиться с советским послом и начать неофициальные секретные переговоры. В то же время он поручил послу Японии в Москве Сато «всеми возможными путями расширять контакты с советской стороной»[914].
Вечером 3 июня Хирота посетил Малика на его даче в Хаконэ — курортном местечке, куда выехало посольство СССР из-за налетов американской авиации на Токио. Выдавая себя за друга СССР, Хирота сообщил послу, что в Японии изучают вопрос об «улучшении советско-японских отношений»
