Тайное становится явным. ЦОС ФСБ уполномочен заявить - [18]

— Органы КГБ — одна из таких структур?

— Безусловно. Интересы госбезопасности тоже должны быть подчинены интересам общества, вытекать из них.

— Видимо, без разведки, а значит, и контрразведки нам долго еще не обойтись?

— Пока в мире существуют государства, специальные службы как институты, обеспечивающие их деятельность, безусловно, будут действовать. Того же мнения бывший директор ЦРУ Уильям Колби, приезжавший весной в нашу страну для участия в советско-американском семинаре «Дело мира и встреча в верхах: сокращение военного бюджета и внутренняя политика Советского Союза и Соединенных Штатов».

— Не означает ли его визит, что КГБ и ЦРУ пошли на мировую?

— Вряд ли скоро нас ожидает тесное сотрудничество. Но думаю, что разведывательные службы могут, как это ни странно, многое сделать для укрепления доверия в мире, предотвращения проявлений насилия.

— А секреты остаются?

— Остаются. И политические, и военные, и экономические. Специальные службы должны, с одной стороны, защищать их, а с другой — добывать секретную информацию. Поэтому вести речь об упразднении разведки и контрразведки рановато.

— Но нужна ли нам игра в секреты? Детективные истории о похищении чертежей из несгораемых сейфов, выкраденных тайнах в наш космический век, когда со спутника можно разглядеть веснушки на лице часового, охраняющего подходы к «ракетной точке», — эти истории выглядят сегодня наивно. Подобные «секреты» — тема для журнала «Крокодил»… Нужен ли вообще режим сверхсекретности в многочисленных НИИ, адрес и назначение которых знает любой школьник?

— Это, к сожалению, довольно распространенное и, извините, опасное мнение. Какие, мол, у нас могут быть секреты, если мы отстаем во многих областях, если, скажем, наша радиоэлектроника находится на уровне развивающихся стран?..

Но вот пример, который, как говорится, «на слуху». Расскажу об агенте Толкачеве. Работая в НИИ радиопромышленности, он несколько лет передавал секретные сведения американской разведке. Какие? Конкретные параметры систем наведения на цель самолетов. Если этими параметрами «владеет» противник, он безо всякого оружия может заставить боевые самолеты «ослепнуть». О том, сколь важны были эти сведения, можно судить по оплате: на счет Толкачева американцы положили два миллиона долларов! Когда я называю этот факт иностранным корреспондентам, они переглядываются. Уж кому-кому, а им-то известно: такие деньги за красивые глаза не платят.

— Интересно, можно ли выразить в цифрах рентабельность разведки и контрразведки?

— Это достаточно сложно. Тут, видимо, нужно учесть, какие тайны мы сумели сберечь, какие нет, какую стратегическую информацию сумели добыть, проанализировать… Ну, если хотите, назову такую цифру. Только за 1989 год в ходе борьбы с организованной преступностью государству было возвращено свыше 170 миллионов рублей.

— Не так часто встретишь в газетах сообщение КГБ о том, что пойман шпион. Или их мало, или плохо ловите?

— Вопрос резонный (улыбается). Но, поверьте, поймать шпиона, когда его тщательно оберегают, дорожат им, очень даже непросто. Был такой Огородников, американский агент, разоблаченный нами. Так вот, долгое время ЦРУ его не использовало, а передавало ему одностороннюю информацию, которая шла по радиоканалу и «ловилась» обыкновенным приемником. Сигнал достигал аж Сибири… Иди-ка обнаружь, кто его принимает в десятках, сотнях городов!

— И что это была за информация?

— Политическая. Она предназначалась для… служебного роста Огородникова. Он выдавал ее за собственное умозаключение, результат анализа, блестящий вывод.

— И где же он работал? В Сибири?

— Нет, у нас под носом — в МИДе. Его принимали там за человека проницательного, эдакого провидца, умеющего из разрозненных фактов выстроить линию. И что самое удивительное, линия эта подтверждалась! Огородников «прогнозировал», как поведут себя официальные лица на тех или иных переговорах, как будет развиваться политическая ситуация в том или ином регионе земного шара. Но на самом деле это была уже выработанная политика, но еще, как говорится, не приложенная к делу. Задача у шефов Огородникова была такая: сделать ему карьеру, а уж потом использовать.

— Он «выстрелил» ответной информацией? Успел?

— К сожалению.

— Александр Николаевич, совсем недавно мы все жили за «железным занавесом». Строгая система въезда и выезда за границу, закрытые зоны, различные ограничения для передвижения иностранцев и т. д. Видимо, органам КГБ было легче работать, когда они опирались на меры запретительного характера?

— Держать и не пущать — всегда легче! Но эти «испытанные» методы сегодня не годятся. Мы не собираемся раздувать шпиономанию. Одна из задач перестройки в КГБ — не мешать, а способствовать широкому политическому, экономическому и духовному обмену между людьми,

Не надо думать, что КГБ — это лишь карающий меч. Наша деятельность направлена не против, а на защиту человека. Часто меры, принимаемые нами, носят профилактический характер. Так, в Башкирии было сделано официальное предостережение сотруднику одного оборонного завода. Практически он встал на путь преступления, которое квалифицируется статьей 64 УК РСФСР как измена Родине в форме шпионажа. Органы КГБ не дали совершиться непоправимому — наше предупреждение послужило для этого человека моральным «шлагбаумом».